— Он нуждается в новом лице и в настоящее время пребывает в арестантской палате больницы на Кинг-стрит. Вряд ли он в ближайшее время сможет говорить. За это будьте благодарны рабу Маккаггерса.

— Как Зед там оказался?

— Ну если коротко, он вышиб дверь. Насколько я понимаю, невольник сидел на крыше ратуши и увидел свет в ваших окнах. Он доложил об этом — очевидно, он как-то умеет это делать — своему хозяину, а тот пожелал угостить вас бутылкой бренди в честь вашего возвращения. Ну и, кажется, услышали, как разбилось стекло. Так что, повторюсь, скажите спасибо совам — белым и черным.

— Почему? — спросил Мэтью.

— Что — почему?

— Секунду. — Мэтью нужно было составить вопрос заново: не успев дойти от мозга до губ, он куда-то ускользнул. — Почему меня доставили к вам? Есть врачи и поближе к Стоун-стрит.

— Есть, — согласился Мэллори, — но никто из них не поездил по миру столько, сколько я. И никто из них ничего не знает о лягушачьем яде, которым была смазана стрелка, поразившая вас, и, разумеется, о том, как смягчить его неблагоприятное воздействие.

— Как? — спросил Мэтью.

— Мы играем в игру «угадай вопрос»?

— Как вы смягчили?

— Во-первых, я понял, с высокой долей вероятности, что это такое, по духовой трубке, которую Эштон нашел в вашей конторе, и, конечно, по вашему состоянию. Я полгода провел в экспедиции по джунглям Южной Америки, где был свидетелем того, как туземцы регулярно охотились с трубкой и стрелками, и не раз видел, как они укладывали даже ягуаров. Разумеется, существует множество различных видов этих, как они их называют, «лягушек ядовитых стрел» — у одних яд сильнее, у других слабее. Этот яд — что-то вроде липкой желтовато-белой пасты — выделяет их кожа. Глиняный флакончик с ним был у юного негодяя в кармане.

Мэтью вспомнил о пустом месте, где раньше висела духовая трубка, в шкафу у миссис Таак. Имя Мэтью было в книге приговоренных, и вычеркнуто оно было бы только после того, как Рипли сделает свое дело и отчитается об этом.

— Яд не очень хорошо переносит перевозку, — продолжал Мэллори. Свет свечи окрашивал его лицо в желтый цвет. — Примерно через год он утрачивает стопроцентную смертоносную силу. Но все еще может, так сказать, прихватить человека или, по крайней мере, хорошенько напугать. Хитрость в том, чтобы заставить пострадавшего продолжать дышать и встряхнуть ему сердце. Что я и сделал с помощью моего чая.

— Вашего чая?

— Это не английский чай. Рецепт мой собственный — я надеялся, что он поможет, если яд и в самом деле уже не действует в полную силу. Заваривается чай из золототысячника, тысячелистника, кайенского перца, листьев коки, боярышника и шлемника. Вы получили очень, очень сильную дозу. Даже несколько доз. Вываренных, я бы сказал, до густоты. В результате сердце колотится, легкие качают воздух, пот льется ручьями, но отрава выводится из организма — если выживете.