Теперь она сводила счеты с Эйнаром, и нож был повернут скорее к нему.

Он стоял на месте, перепуганный, как застигнутый врасплох олень.

– Вот именно, – промурлыкала Йорунн, подходя к нему, – змея, готовая напасть. – Вообще ничего. Вот что ты сделал, ты, большой и сильный мальчик. И поскольку ты так долго искал свой клятый хер, – теперь она плевалась словами, рубила их, швыряла, словно камни, – явился мой дорогой братишка, и тогда ты тоже вообще ничего не сделал. Ты хоть задумался, кто убил Карла? И откуда у Бьёрна взялся нож? Он перерезал вены моему брату, и подкинул нож Сигмару, за которого я никогда не должна была выйти, и поэтому от него нужно было избавиться. А когда я сделала это, у тебя ни одной мысли не было, вообще ни одной, так что мне пришлось положить нож в постель его недоумка-сына. И после этого ты думаешь, что я тебя люблю? – Она осмотрела его сверху донизу, и в ее голосе появилась нотка жалости: – Тебя не за что любить, и это место тоже, и всех, кто тут живет.

Она осмотрела своих пленников и, казалось, успокоилась. Она одержала победу и собиралась ею насладиться.

– Мы пришли сюда за золотом, вот и все. Видишь ли, у меня проблема. Я веду дела в основном с богатыми стариками, которые только валяются на медвежьих шкурах короля Эрика, смотрят свысока на людей вроде меня и не подпускают нас к лучшим сделкам. Для них я чужая, и всегда такой буду. Они понимают только золото. Я думала, что смогу заставить Карла выжать его из папаши, заплатив старому моряку, чтобы он притворился Хавардом Седобородым, но ничего не вышло. Я хотела выдавить из мамочки сочувствие, жалуясь на семейные беды или усмирив вместо Аслака его жену-коросту, но и тут не срослось. Так что послушай, что я сделаю. Я выпотрошу эту сучонку, а потом в слезах побегу к мамаше и скажу ей, что ты хотел взять меня силой, что она это увидела, и ты ее зарезал – в конце концов, ты уже убил моих несчастных братьев. Карл и Бьёрн умерли, чтобы тебе больше досталось. Я дам тебе чуток времени – молись, чтобы ты знал лес лучше моего отца. В худшем случае? Они поделят клад между мной и Аслаком, а потом я случайно выкину ребенка, пока еще не стало ясно, что не в такой уж я и тягости. А теперь отойди, а то я и тебе кишки выпущу.

– Не выпустишь, – послышался из-за стены голос Уннтора, спокойный и ровный, с легкой ноткой рыка.

Хельга вспомнила, что ей нужно дышать.

– Но если ты сейчас выйдешь и бросишь нож на землю, я, может, тебя и пощажу.

У Йорунн был такой вид, словно ее огрели дубиной. Она моргала, открывая и закрывая рот.