В поисках заработков Ренат много общался с русскими и освоил язык.

– Солдат Цимс выпил у господин Панхарий кувшин вина. Господин Панхарий требовал плату. Цимс платить нечем. Они толкать друг друга в грудь и кричать в гневе. Цимс отнял палка у господин Панхарий, ударить его палка и ткнул палка в портрет царь Петер. Цимс кричать, пусть сия собака платил за него деньги, ведь он не сам ехал в Тобольск по желанию.

Ренат знал, что за такое преступление Цимса увезут в Москву и, скорее всего, замучают насмерть. Цимс был пьяница и грубиян, он бил жену, но не заслуживал гибели под кнутом из-за того, что Ренату встретилась Бригитта. Однако приходилось выбирать: либо Цимс и всё как прежде, либо Гита и хоть какое-то счастье в плену. Ренат не хотел жертвовать Гитой ради Цимса. Он пытался представить Цимса в виде огромного паука, которого он смахнул со своей одежды, и не его вина, что паук упал в огонь.

– Ты собака! – по-шведски прорычал Цимс Ренату.

– Не сметь, Цимс! – по-шведски прикрикнул фон Врех.

До Цимса доползали слухи, что его жена спуталась со штык-юнкером Ренатом, и сейчас Цимс понял, что этот слух – не ложь. Он глядел на Рената с бессильной ненавистью. Он чувствовал себя затравленным: он – простой солдат, ему изменила жена, его соперник – офицер, его судит русский князь, и Дитмер, и фон Врех – знатные господа, для которых он – просто уличный пёс. Вокруг него одни враги, и все враги – выше него по положению.

– А ты сам чего в кабаке делал? – недоверчиво спросил Гагарин Рената. – Тоже брагу дудонил?

– Я там работал. Топить печь.

Матвей Петрович в задумчивости поскрёб бороду. Да, Цимс виноват. Тут ему не отвертеться… Нехорошо, ох, нехорошо.

– Ефим, гони этих отсюда.

– Пройдёмте, господа, – сказал Дитмер Бригитте и Ренату.

Матвей Петрович подождал, пока свидетели выйдут. Кроме Ефимки, посоветоваться ему было не с кем. Не с фон Врехом же, индюком.

– Ну и на кой же ляд мне связываться с Преображенским приказом? – тоскующе спросил он у Дитмера. Только Ефимка мог его понять.

Дитмер покровительственно улыбнулся.

– Я думаю, дело было так, господин губернатор, – спокойно заговорил он. – Солдат Цимс просто увидел ошибку на гравюре и указал на неё палкой. Поскольку он был пьян, он повредил портрет. Это нелепая неосторожность.

– Думаю, скорее всего, так и было, – убеждённо сказал фон Врех. Он сразу поверил, что выдумка Дитмера – правда.

– Н-да? – с надеждой переспросил Гагарин. – А какая ошибка?

Дитмер шагнул к столу Матвея Петровича и развернул бумагу с портретом так, чтобы ему удобно было рассмотреть.