И вот сейчас Нахрач куда-то уверенно вёл её по тайге без тропы прочь от Ваентура. Плечи Айкони оттягивало тяжёлое старинное ружьё, русский самопал, – его дал Нахрач. В осенних дебрях было свежо и сумрачно. По сторонам и сверху всё пространство загромоздили мокрые еловые лапы, отягощённые острыми плотными шишками. Под ногами, продавливаясь, хрустел мягкий древесный опад и чвикали раздавленные поганки. Ядовито зеленели мхи на валежинах – они ожили, напитанные дождями и согретые теплом преющей древесины. Айкони не знала, куда её тащит Нахрач, и тихонько заломила еловую веточку, делая приметку для возвращения. Но хитрый горбун остановился и указал на заломленную веточку пальцем.

– Не пытайся меня обмануть, – сказал он. – На обратном пути я уберу твои знаки. Дорогу на Ен-Пугол знаю только я. Это моё капище. Там есть дом. Ты будешь жить в нём на Ен-Пуголе.

– Я хочу жить с людьми, – возразила Айкони.

– Когда я поверю тебе, то разрешу приходить в Ваентур. Но поселить тебя там не могу. За тобой гонятся русские, хотя они этого не понимают. Ты сама виновата. Ты пленила душу Человека-с-крестом. Его тянет к тебе.

– Я не проживу зиму одна, – с отчаяньем тихо сказала Айкони.

– Я буду приносить тебе то, что нужно.

– Я боюсь жить там, где только боги. Они меня погубят.

Нахрач опять остановился и указал рукой куда-то в чащу.

– Смотри, видишь менквов? – спросил он.

Айкони пригляделась внимательнее, и ей почудилось, что поодаль в полумраке за деревьями стоят два человека: очень-очень высокие, худые, с длинными деревянными лицами и заострёнными головами.

– Менквы пропускают нас, – пояснил Нахрач. – Значит, тебе разрешено.

Тайга потихоньку редела, сползая в низину, деревья мельчали, гнилого валежника стало больше, за еловой хвоей замелькали желтизной берёзы, и наконец открылось болото. Из чёрной воды, усыпанной белыми и красными листьями, косо торчала осока, плавали бурые лохмотья ряски, шишки и россыпи клюквы. Кое-где на буграх из кустов поднимались жалкие деревца. Вдали виднелся низкий остров, его осины светлели сквозь сизую мглу.

– Это Ен-Пугол, – сказал Нахрач. – На нём жили перны, шестипалые женщины, я их прогнал. Теперь там идол Ике-Нуми-Хаума. На Ике – кольчуга Ермака. Но я не дарю тебе это убежище. Ты должна его заслужить.

В укромном месте у Нахрача были заготовлены длинные слеги. Нахрач взял жердь, погрузился в болото и побрёл вперёд, ощупывая слегой путь. Он знал приметы, чтобы преодолеть трясину, и Айкони поспешила за ним.

– Как я заслужу убежище? – в спину Нахрача спросила она.

– На Ен-Пуголе поселился Когтистый Старик.