– Войско ещё в пути, – осторожно ответил Гагарин.

– Пока твои ползут, наши-то Яркенд с другого бока возьмут. Слышал, государь войско в Индию отправил? Яицких казаков и солдат. Командиром поставил какого-то мурзу из Кабарды – князя Сашку Бековича, новокрещена вроде него, – Меншиков кивнул на Пантилу.

– Что-то слышал, – уклончиво сказал Матвей Петрович.

Меншиков подошёл к этажерке, уставленной заморскими безделушками, принялся перебирать их и рассматривать. Неугомонному, жадному до удовольствий, ему всё было интересно, до всего было дело.

– Бековичу в Астрахани целый флот построили. Велено ему переплыть Хвалынь и шагать к Аралу. Как возьмёт Хиву и Бухару, чтобы строил новый флот и по реке Дарье плыл в Индию. По пути и Яркенд пощупает.

Матвей Петрович нахмурился, вспоминая чертежи Ремезова.

– Не может того быть, – уверенно сказал он. – Дарья до Индии никак не дотягивается, и Яркенд совсем в стороне от индийского пути.

– Ну, не знаю, – легко ответил Меншиков. – Крюк сделает, хлопот-то!

Он нашёл очки в роговой оправе, водрузил их на нос, подошёл к зеркалу и внимательно обозрел себя.

– Я тоже в Индию хотел, да царь не пустил. Любопытно же индийских девок посмотреть… Подари очки, Петрович. Я в них в баню пойду.

– Бери.

На столике под зеркалом Меншиков увидел табакерку, сразу открыл её и принялся набивать ноздри табаком, искоса поглядывая на владыку Филофея.

– А правда ли оно, отче, что митрополит Иоанн у вас святым оказался?

– Про святость говорить рано, Александр Данилыч, а тело его нетленно, – ровным голосом сообщил Филофей.

– Это же я его в Сибирь законопатил, – с некоторым самодовольством сказал Меншиков. – Он в моей вотчине храм мне наперекор освятил, а я осерчал. К вам его и упёк. Брешут, будто он мне напророчил, что я сам в Сибирь дальше него уеду. Правда ли это?

– Сплетня.

Меншиков закрыл глаза, открыл рот, откинулся назад и оглушительно чихнул, поклонившись в пол. Парик едва не слетел с его головы.

– Ну и славно, – сказал он, вытирая слёзы. – Ежели Иоанн нетленный, так я перед ним виноватый. На том свете буду ноги ему целовать.

– И на этом свете грешить не надо, – спокойно сказал Филофей.

На каминной полке Меншиков увидел длинный лакированный футляр, открыл его, достал дуэльный пистолет с ореховой рукоятью и гравированным стволом, повертел в руках и прицелился в Гагарина.