Исполнить приказ, то есть построить крепости на Иртыше и замириться с джунгарами, майор был обязан к концу лета, поэтому его войску следовало выдвигаться как можно раньше – уже зимой. Лихарев рассчитывал санным трактом доехать до Омского ретраншемента, переждать там ледоход и затем углубиться в степь на конях. Однако внезапному ополчению майора, как обычно, не хватало всего: солдат, ружей, амуниции, лошадей, пушек, пороха, провианта и фуража. И офицеров тоже не хватало.

– Вдругорядь на контайшу намылился? – спросил Чередов у Вани. – Не возьмут тебя! Ты ещё свои дырки не заштопал. Только обузой будешь.

– Без тебя разберусь, – хмуро ответил Ваня, вылезая из саней.

Он сбросил тулуп, чтобы предстать перед командиром в камзоле.

Майор Лихарев оказался здесь же, на дворе. Озабоченный, он торопливо проходил мимо по делам, и Ваня окликнул его:

– Господин майор! Я поручик Демарин. Дозвольте обратиться!

Лихарев остановился.

– Записан у майора Шторбена в гарнизонный реестр, ныне значусь на излечении, – отрапортовал Ваня. – Но полагаю себя окрепшим для службы и прошу вас взять меня в ваш деташемент.

– Чем вы меня заинтересуете? – сухо полюбопытствовал Лихарев.

– Состоял под началом полковника Бухгольца, полтора года провёл в плену, изучил степняков, – сказал Ваня. – Я буду полезен, господин майор.

Лихарев посмотрел на Ваню, потом на Ремезова, потом снова на Ваню.

– А этот упрямец вам кто? – почему-то спросил майор.

– Э-э… – Ваня замешкался, растерявшись. – Я… Дочь господина Ремезова – моя невеста. Но сие обстоятельство не препятствие для похода.

– А для вашего участия – препятствие, – холодно сказал Лихарев. – Я не возьму офицера, коему не могу довериться. Не утруждайте себя надеждою, господин поручик. Желаю здравия!

Лихарев развернулся и твёрдо пошагал прочь.

– Я же говорил – не возьмёт недолеченного, да ещё и недоженатого! – хохотнул Васька Чередов, который ничего не понял.

А Семён Ульяныч всё понял. Он сидел в розвальнях и глядел в сторону.

– Ну чего ты в снег-то тычешь! – вдруг закричал он на солдата, который прислонил к стене амбара связку ружейных стволов. – Дулы льдом забьёт!

Ваня почувствовал, что майор Лихарев оскорбил его своим сомнением, – будто лошадь хлестнула по лицу хвостом. Лицо горело. Ваня должен был вспыхнуть, догнать майора, наговорить ему дерзостей, вызвать на поединок, защищая свою честь, – но не вспыхнул, не догнал, ничего не наговорил и не вызвал на бой, а просто опустил голову и сел обратно в сани. Людской гомон на подворье звучал как осуждение. Низкое зимнее солнце словно побледнело от стыда. Майор, конечно, был не прав – и всё-таки прав. Семён Ульяныч укрывал вора. А Ваня Демарин для майора Лихарева тоже был Ремезовым.