Накормили его быстро, дешево и вполне прилично. Заведение, судя по его посетителям, было третьесортным, с накрытыми грязной клеенкой столиками и изрядно заплеванными полами.

Возле высокой буфетной стойки ссорились подвыпившие мужики, с кухни тянуло запахом кислых щей и еще чего-то неописуемого, чем пахнут подобные заведения. Каждый здесь был занят самим собой, лучшего ничего и не требовалось.

С горячей ли пищи или от счастливого стечения обстоятельств, но настроение заметно подпрыгнуло. Все пока складывалось великолепнейшим образом. Полоса грозных опасностей, стерегущих обычно на границе, осталась позади.

Удача сопутствовала ему и в поезде.

Вагон был наполовину пуст. В купе домовито устраивался на ночь совсем еще молоденький парнишка. Студентик, должно быть. Вежливенький такой, услужливый, аккуратный и, к счастью, совсем нелюбопытный. Мигом сбегал к проводнику за недостающим полотенцем, дал ему почитать свежую псковскую газетку, где писали о скандальном судебном процессе над какой-то шайкой грабителей.

Недурно бы затеять разговор с этим студентиком. Порасспрашивать, подзапастись полезными сведениями. Известно, что вагонные собеседования располагают к откровенности, пренебрегать ими никогда не стоит.

Увы, сил больше не оставалось, неудержимо клонило в сон. Покрутив ради видимости газету и не дочитав статейку насчет изобличенных грабителей, он завалился на боковую.

Ленинград встретил их хмурым, низко нависшим небом. Хорошо хоть без дождя.

Студентик вежливо попрощался и сразу исчез в толпе встречающих. Торопился, наверно, к себе в общежитие или прямо на лекции.

В поезде удалось отдохнуть. Просыпался, конечно, по привычке, выходил в коридор, прислушивался, а после Луги его сморило, и он уснул, как в собственной постели. Настроение соответственно было бодрым, деятельным. Удача всегда подхлестывает, настраивая на оптимистический лад.

У Технологического института он вышел из трамвая и ходким шагом направился к Обводному каналу. Действовал уверенно и четко, будто сдавал экзамен по конспирации.

Вот подходящий двор, вроде бы проходной. Свернуть на минутку, испытать. В случае опасности подняться по лестнице, постучать в любую дверь в поисках несуществующих жильцов, заготовить извинения за вынужденное беспокойство.

Проверка полностью удалась.

Не тащил он за собой «хвоста», не привлек к своей персоне ничьего внимания и вообще был свободен, как вольная птица, ненароком залетевшая в чужой город. Временно залетевшая, всего на один денек. Впереди у нее другие края, более приятные.

Ленинграда он, признаться, терпеть не мог. И злился всегда, читая восторженные описания Северной Пальмиры, находил их искусственными и неправдивыми. Какая там к дьяволу Пальмира! Под ногами слякоть, вечные дожди, насморки, облупленная штукатурка на стенах домов.