— Хватит слов, Алаярбек Даниарбек. Очень вас прошу. Пройдите по палаткам и предупредите всех — через час полевой лазарет снимается с места. Распорядитесь насчет каравана и пришлите мне начальника охраны. Куда он задевался?

IV

IV

На что мне такая забота? Накрываться ею? Подостлать? Или закутать зябнущее тело? Инша

На что мне такая забота? Накрываться ею? Подостлать? Или закутать зябнущее тело?

Он на ложе из змей спит, положив голову в костер. Абд эль Серрах

Он на ложе из змей спит, положив голову в костер.

В те годы вообще Георгий Иванович сделался легендарной личностью. Он появлялся и исчезал. Он жил подолгу на Михайловской, а затем как сквозь землю проваливался. Как в шерлокхолмском детективе, совершенно менялось его обличье.

В один из дней 1915-го года, когда Миша и Баба-Калан, водрузив на плечи ранцы с учебниками, сбежали по высокой деревянной лестнице во двор, они неожиданно, правда без особого удивления, обнаружили Георгия Ивановича в цветнике.

Он спокойно поздоровался с мальчиками, как ни в чем не бывало продолжал окучивать куст чайной розы. Кетмень мол не соответствовал всей его одежде. И вполне Георгий Иванович сошел бы за обыкновенного дворника, какие в те времена подметали и поливали каждую мало-мальски присную улицу города Самарканда. И никто не заподозрил бы в этом тихом, почтительном и старательном дворнике политического.

— А теперь бегите! Опаздывать на занятия нельзя. Ну и, конечно, вы меня знать не знаете. Меня не видели. Со мной не разговаривали.

Сыновья доктора отлично понимали все и никогда ни о чем не проговорились хоть словом.

Ребята обрадовались Георгию Ивановичу. Он на этот раз отсутствовал почти два года.

— Ну, у него есть что рассказать!

— И везет же человеку. Обязательно поеду путешествовать.

Рассказы Георгия Ивановича, или «дворника», — так просил он его называть — удалось послушать вечерами за самоваром, когда из города возвращался доктор, всего две недели назад приехавший из Галиции, из Действующей армии.

Бегство из Бухары, путешествие с караваном визиря Сахиба Джеляла, странствования по Востоку и, наконец, жизнь в Швейцарии в среде политических эмигрантов Георгий Иванович живописал в своих рассказах за вечерним столом.

Но Ольгу Алексеевну больше всего интересовала судьба «нашей Юлдуз».

— Где она? Что с ней? По правде говоря, мы просто ошеломлены.