Стальные кольца тяжелые, ясно. Поднять сетку, чтобы майале прошла под ней, будет затруднительно; так что Скуарчалупо возвращается и советуется с товарищем с помощью обычной для них системы знаков. Затем набирает кислорода в баллон ребризера, который висит у него на груди, выпускает маленький поплавок под названием лифт, поднимается вслед за ним и осторожно высовывается на поверхность. Он обнаруживает, что сетка перекрывает все метров двести входа в порт, снабжена буйками и они сталкиваются между собой, качаясь на волнах. Этот лязг будет полезен: он заглушит шум, когда они будут резать сетку.

Держась за буек, высунувшись всего лишь на полголовы, неаполитанец выливает из маски воду; окуляры запотели, потому что пригнаны не совсем плотно. Потом он оглядывается по сторонам: фонари на Карбоне и на Центральном не горят, а подальше, уже в порту, проступают темные очертания пришвартованных или стоящих на якоре кораблей. Один из этих темных силуэтов, одинокий и неподвижный, отсюда кажется огромным, и по двум трубам разной высоты – одна повыше, другая пониже – Скуарчалупо распознает в нем крейсер, который и является их целью. Вскоре над водой, совсем рядом, появляется голова Ломбардо.

– По-моему, это «Найроби», – шепчет Скуарчалупо.

– Видимо, да. Хотя и не там, где должен быть.

– Перешвартовался, ты посмотри на трубы.

– Да… Это он.

Неаполитанец озирается.

– Маццантини и Тоски что-то не видать.

– Может, уже вошли… А Арена и Кадорна сейчас должны проходить южный вход.

– Дай-то бог.

Ломбардо замечает, что у товарища зубы стучат от холода.

– С тобой все в порядке, Дженна?

– Да, все нормально.

Венецианец надевает маску:

– Будем атаковать.

Они определяют курс – 127 градусов, – открывают кислородные баллоны и снова уходят под воду. Скуарчалупо по-прежнему очень холодно, но, когда двигаешься, судороги слегка отпускают. Погрузившись, они открывают ящик с инструментами и с трудом разрезают ножницами первые ряды стальных колец, покрытых илом и облепленных ракушками. Через некоторое время они слышат рокот мотора: катер совсем близко, у них над головами, и через полминуты их накрывает взрывной волной от глубинной бомбы, впрочем, без особых последствий. В маске у Скуарчалупо опять полно воды, и ему остается только выпить ее, отчего он чувствует яростные позывы к рвоте и боится, что задохнется.

Через двадцать минут, проделав отверстие в стальной сетке, водолазы проталкивают майале вперед и уже по другую сторону снова занимают свои места; Ломбардо включает двигатель, и они осторожно продвигаются на второй скорости, ориентируясь по компасу на 127 градусов. Глубина уменьшается до девяти метров. Неожиданно двигатель барахлит: сначала падает скорость, потом замедляется винт, торпеда останавливается и оседает на дно. Показаний вольтметра и амперметра Скуарчалупо не видит, но опасается, что в батарейки попала вода, как бывало уже не раз. Это подтверждает и его товарищ: Ломбардо слезает с торпеды, поворачивается к неаполитанцу и азбукой Морзе отстукивает ему по плечу соответствующее послание.