Адаму показалось, что салон экипажа, освещенный единственной лампой, начал раздуваться и шириться, а затем сжиматься. Пространство потеряло для него всякий смысл. Возможно, он уже не сидит в экипаже, а находится на бескрайней черной пустоши?

Послушай, — сказала безликая фигура, — ты же понимаешь, что Хаммерс не дурак выпить эля. И ты уже не раз помогал ему добраться до постели. Так? Сегодня вечером в таверне тебе стоит убедиться, что эль льется рекой.

— Кто ты такой? — прошептал Адам. — Или что ты такое?

Я тот, кем ты хочешь меня видеть. Ответ на вопрос «что я» — будет таким же. Знай, что дорога, которую ты ищешь, будет открыта для тебя после того, как Хаммерс переберет с элем.

Адам не знал, что ответить. Он просто сидел, тупо уставившись на фигуру, которая, казалось, колыхалась в такт движению лампы на подвесе, как будто и сама была подвижным пламенем.

Скажи мне, что ты понял.

Да, — ответил Адам, хотя и не понял, сказал ли он это вслух.

В тот же момент таинственный собеседник исчез.

Адам был весь в поту. Его трясло. Сотрясаясь от дрожи, он не сразу понял, что слышит собственный стон. Однако слезы, недавно обжигавшие ему глаза, исчезли. Теперь не было ни слезинки. Пустая трата энергии и воли. А ведь сейчас он нуждался и в том, и в другом — больше, чем когда-либо. Сейчас нужно было сосредоточиться на ожидании, терпении и планировании.

Когда несколько часов спустя Хаммерс начал заплетаться в собственных ногах от количества выпитого, Адам любезно помог ему лечь в постель в гостинице «Рай Путешественника» и взял у него мешочек с деньгами, чтобы добавить их к своим собственным. Затем он отправился в путь до Бирмингема тихой и спокойной июльской ночью. На рассвете он купил лошадь и упряжь у фермера, который сказал ему, что Бирмингем находится всего в двенадцати милях к востоку. Адам решил поспешить, потому что не хотел, чтобы Хаммерс, который к этому моменту уже мог прийти в себя, отправился за ним в погоню.

Первая курьерская служба, которую он обнаружил в городе, ничего не знала о лорде Карлтоне. Но вторая…

Позвольте мне проверить наши записи, сэр. Кажется, я действительно знаю это имя. Сейчас… Поймите правильно: открывать наши записи постороннему человеку… я бы назвал это бухгалтерской процедурой. Я ведь ясно выразился?