Ведра быстро двигались вдоль линии, и вода лилась в огонь. Но, держа по ведру в каждой руке, передавая одно вперед, а другое назад, Мак понял, что этот труд бесполезен. Попытки потушить пожар вызывали только пар, а языки пламени тем временем перекатывались по всей остроконечной крыше от одного конца до другого. Необходимое количество воды нельзя было извлечь из скважины достаточно быстро. Тем не менее, битва продолжалась. Пока бригада тщетно пыталась хоть как-то справиться с этой катастрофой, другие люди пытались разрубить стены топорами и любыми другими доступными инструментами, но их отбрасывало назад жаром и волнами едкого дыма.

Внезапно часть стены обрушилась, превратившись в массу летящих углей, которые полетели в рабочих, обжигая открытую кожу и поджигая часть их одежды. Бригада с ведрами на мгновение прервала свою деятельность: люди закрыли лица руками и нырнули в укрытие. Когда Мак поднялся с корточек, он увидел ужасное зрелище: объятая пламенем лошадь пыталась выбраться через стену, но была поймана хитроумно расставленными цепями. Еще через несколько секунд разрушенная стена рухнула вместе с частью крыши, этого было достаточно, чтобы ослабить натяжение цепей, и когда они опустились вниз. Горящий конь прыгнул вперед, зацепился коленями за железо и рухнул на землю, где закричал и начал кататься из стороны в сторону в муках.

— Боже мой… — выдохнул Мак. В легкие заполз дым, на глаза наворачивались слезы, а огонь успел опалить его волосы и ночную сорочку. — Боже, — снова сказал он, потому что перед его глазами разворачивалась сцена из самых глубоких недр ада, и он догадывался, что ни одна лошадь в стойлах не переживет эту ночь.

Они продолжали бороться, но безрезультатно. Пламя поднималось все выше и выше, его сила оторвала часть крыши и обрушила ее огненными осколками на пастбище. Наконец стены обрушились настолько, что цепи упали на землю, и тогда начался настоящий ужас.

Из бурлящих руин появились три фигуры, которые когда-то были гордыми и умелыми скаковыми лошадьми, а теперь стали обрюзгшими, дымящимися существами, которые, шатаясь, пронеслись мимо шеренги людей, в шоке отшатнувшихся. Одно животное рухнуло, его плоть зашипела, как мясо на сковороде. Два других столкнулись, врезавшись друг в друга. Один пинал воздух, как будто сама ночь была смертельным врагом, в то время как другой галопом мчался к тренировочной трассе, как будто его ждала утренняя пробежка. Затем он резко остановился и встал с опущенной головой, дрожа, а с обожженной плоти капали капли.