То, что поначалу показалось гортанным смехом, быстро перешло в пугающее бульканье и в приступ мокрого кашля.
— Не многовато ли ты выпил?
— Выпивки много не бывает. Давай, веди меня. Говорю же, моя лошадь встала на дыбы.
Мак проскользнул вверх по лестнице и встал в тени на втором этаже, как ему было сказано.
— Они, блядь, кланяются мне! — повторял Бакнер, медленно и мучительно поднимаясь. Дарра держала его под локоть. Охранники, как и говорила Дарра, остались в предыдущей комнате. — …относятся ко мне, как к королевской особе! У меня есть лошадь, которая сделала меня королем!
— И верно, какой король обходится без хорошего коня? Смотри под ноги, Джайлс. Ты давненько нас не удостаивал своим присутствием. Я так рада, что ты… как бы сказать… снова в седле.
Он снова засмеялся, забулькал и закашлялся. И вот они уже замерли у двери в комнату Дженни.
— Она хорошенькая? — спросил он с легкой дрожью в голосе.
— Она великолепна, — последовал ответ. — Как прекрасная лампа, готовая зажечься и распространить свет любви. Заходи, Джайлс. У вас будет столько времени, сколько вы захотите.
Он вздрогнул от возбуждения. Прежде чем войти, он сказал:
— Ты знаешь… я прошел… очень трудный путь.
— Иди туда и забудь обо всем этом, — сказала она и с материнской нежностью коснулась его изувеченного плеча.
Бакнер открыл дверь и, войдя в комнату, закрыл ее за собой.
Дарра спустилась вниз, не взглянув на Мака. Он остался ждать.
Узнает ли Бакнер,
Маку не пришлось долго ждать. Он услышал, как Бакнер вскрикнул так, словно не испытывал сексуального наслаждения уже сто лет. Примерно через десять минут дверь открылась, и толстобрюхий титан, спотыкаясь, вышел в коридор со своей треуголкой в руке.
Мак позволил ему добраться до верха лестницы и спуститься на две ступеньки. Свободная рука мужчины железными тисками вцепилась в перила. Затем Мак заговорил из своей тени: