Чтобы перечислить все законные торговые сделки, которые требовалось «обмыть», нам пришлось бы составить список всех возможных сделок в германском обществе, а желание их «обмыть» зарождалось гораздо глубже, чем неясный импульс сделать то, что положено. Закон снова и снова называл пир в честь завершения сделки критерием ее законности. Исландские законы не признавали брак заключенным, если два клана не пришли к соглашению, которое было отмечено пиром, где присутствовало не менее шести человек. Шведы считали брак законным, если, по обычаю, на свадьбу приглашали всех родственников до третьей степени родства, то есть до тех родичей, с которыми поддерживали отношения. И снова, как гласит старый норвежский закон, третейским судьей должно было стать пиво, и сын признавался законнорожденным, если его мать была куплена за законные деньги невесты (мунд), а для свадьбы был приобретен бочонок пива, который распили в присутствии двух свидетелей со стороны жениха и двух – со стороны невесты, а также слуг и служанок.

В этом старом способе соединить людей было что-то уязвимое, поскольку он мог заставить людей стать такими близкими, что их малейшее действие под его влиянием превращалось в факт закона и права. С течением времени совместная трапеза стала обязательным условием договора, и это произошло только потому, что когда-то этот способ был опробован на личном опыте. Законность этого действия вытекала из того факта, что обе стороны ощущали в себе перемены и чувствовали правоту нового состояния; требовалось, чтобы большие чаши, от которых зависели важные решения, осушались до дна – благодаря этому закреплялось желание твердо соблюдать условия сделки. Люди знали, что опрометчивый глоток мог лишить человека самообладания или, по крайней мере, позволить другим повлиять на его волю и парализовать его силы, что исключало дальнейший прогресс всех действий. «Если бы мне только удалось найти клирика с луженой глоткой и угостить его, я бы знал, как с ним справиться» – так, вероятно, думал хитрый Меровинг Хильперик, когда во время своей встречи с Григорием Турским попытался уговорить его выпить с ним. Но епископ был настоящим тевтоном и знал, как уберечься от этого. «Давайте сначала утрясем все наши проблемы, а потом обмоем наше соглашение», или, если сформулировать эту мысль по-другому: «Наша совместная трапеза должна быть угодна Богу, не надо поддаваться требованиям плоти и забывать о его заповедях; поэтому, прежде чем я сяду с тобой за стол, ты должен обещать мне, что не будешь нарушать законов церкви».