Это слово, «Хейд», встречается в двух мифических соединениях, имеющих, очевидно, ритуальное происхождение. В первом случае речь идет о Хейдрун – козе, которая питается листьями Лерад и «мед сверкающий в чан она цедит»; во втором – в 36-м стихе «Речей Сигрдривы», в котором речь идет о постижении мудрости: «Познай руны мысли, / если мудрейшим / хочешь ты стать! / Хрофт разгадал их / и начертал их, / он их измыслил / из влаги такой, / что некогда вытекла / из мозга Хейддраупнира / и рога Ходдрофнира». Этот стих не подкрепляется никакой другой легендой, касающейся этих загадочных образов, но контекст предполагает, что словом «хейд» обозначали содержание сосуда с пивом. Можно предположить, что heidvanr – это обряд вливания эля, совершенный над деревом, «произрастающим» из аура на жертвеннике.

Как уже упоминалось, воды были представлены котлами и чашами с пивом. Об истоках всех рек говорится в «Речах Гримнира»: «Эйктюрнир олень, / на Вальгалле стоя, / ест Лерад листву; / в Хвергельмир падает / влага с рогов – / всех рек то истоки». Далее следует перечисление названий рек. Кермт и Эрмт Тор переходит вброд «в те дни, когда асы / вершат правосудье / у ясеня Иггдрасиль», другими словами, бог драмы проходит мимо котлов в своей ритуальной процессии, когда «священные воды кипят, / пламенеет мост асов». Возможно, Хлорриди – это ритуальное имя, которое объясняется ссылкой на этот обряд.

Пивные котлы и котлы для варки мяса почти неразличимы в легендах, возможно, по той простой причине, что с точки зрения драмы они ничем не отличаются друг от друга, так как и те и другие олицетворяют либо священные воды, либо прототип моря или реки; их ритуальное название – «лёгр», означающее и пиво и кровь.

Как было сказано в ранее, сокровища и семейные ценности составляли жизнь и удачу клана; кольцо вождя было символом его чести и гарантией его власти. Вождь не расставался драгоценным обручьем во время битвы; во время суда над ним приносились клятвы; кольцо водружалось на жертвенник дома, где происходил блот. Кольца клана были вместилищами сакральной силы, без них не совершался обряд блота; кольца и другие сокровища являлись воплощением хамингьи клана и участвовали в обновлении клана, происходившем во время жертвоприношения. Ритуальная сила сокровищ мистически отображена в мифе о Драупнире, кольце богов, которое каждую девятую ночь роняло восемь колец той же ценности.

По аналогии с ведическим ритуалом мы можем предположить, что золото окунали в первобытные воды; эта догадка подтверждается 27-м стихом «Речей Гримнира», где сказано, что реки, приходящие из Хвергельмира, текут вокруг ходда (hodd), или сокровищ богов. В поэтическом тезаурусе эта драматическая сцена увековечена во множестве кеннингов, где золото именуют «огнем вод», «огнем Эгира». Во «Второй Песни Хельги, убийцы Хундинга» Сигрун в сердцах обращает слова клятвы Дага против него самого: «Клялся ты светлой / влагой Лейфтра / и камнем Унн / в холодной росе!»[150] Возможно, эти слова относятся к церемониальному акту: они подтверждались священной жидкостью и золотом, которые находились в центре, усиливаясь, таким образом, не только силой ритуала блота, но в особенности актуальным событием, заложенным в драматической сцене.