Надев маску, старший помощник стал пробираться вперед. Домкрат, приставленный к люку, который вел в ракетный отсек, основанием опирался на толстый стальной комингс. Марков и Лысенко вдвоем нажимали на рычаг, наваливаясь всем своим весом. И тот, и другой были без противогазов.
Послышалось громкое шипение, треск, и вдруг оба повалились на палубу, роняя домкрат.
Люк открылся, и за ним стоял Демьяненко. Увидев в главном машинном посту дым, он непроизвольно отшатнулся назад.
— Старпом, все покинули лодку? — спросил Марков.
Лицо командира было покрыто потом, смешанным с копотью. Он учащенно дышал.
— Почти все. В отсеках остаются Финогенов и кок. С Финогеновым я говорил. Он уже должен подняться наверх.
— А что с Павлом?
— Не знаю. Можно было организовать спасательную партию, но я хочу тебя предупредить, что плоты на корме расплавились.
— Корпус нагрелся слишком сильно, — заметил Марков. Отвернувшись от старпома, он крикнул в раскрытый люк: — Грачев! Демьяненко! Проснитесь и
Когда Демьяненко втащил Грачева в главный машинный пост, Марков увидел, что сбылись его худшие опасения. Федоренко был прав: Грачев погиб. Лицо старшего механика было восковым и мертвенно-бледным. На лбу сбоку темнел багровый кровоподтек.
Но вдруг Грачев открыл один глаз и принюхался.
— Что у вас горит?
Демьяненко нагнулся, чтобы подхватить старшего механика под плечо, но вдруг выпрямился и посмотрел в сторону центрального поста. Послышался слабый высокий свист. Подобный свисту закипевшего чайника на плите, но только отдаленный.
— Что это за шум? — спросил Гаспарян.
Демьяненко не стал тратить время. Бросив Грачева, он подбежал к кормовому люку, ведущему в центральный командный пост, и быстро задраил его.