— А вот и не знает!

Неожиданно вспоминаю об операции «Унде». Не вернулся ли капитан Деметриад к своему решению? Это было бы здорово. Выхожу во двор и делаю несколько шагов… Останавливаюсь, зачарованный ночной тишиной, в которой слышно только стрекотание кузнечиков. Поднимаю глаза. Эх, полетать бы среди звезд! Не одному, конечно, а с Марго… Из мечтательного состояния меня выводят мужские голоса. Они доносятся со стороны оружейного склада. Я останавливаюсь и, приглядевшись, различаю силуэты нескольких штатских, грузящих на автомашину ящики с боеприпасами. Открытие это меня заинтересовывает. Я сижу здесь больше года, но до сих пор не видел, чтобы хоть один штатский вошел в наши ворота.

Меня нагоняет Нэстасе:

— Ты что это тут делаешь, звезды считаешь?

— Я считаю дураков, которые мне попадаются на пути.

Беседу я не затягиваю. Мысли мои уносятся к операции «Унде». Было бы здорово, если бы сейчас мне приказали отправиться на выполнение задания! Я сразу позвонил бы Марго и сказал бы ей что-нибудь о любви, чтобы она помнила обо мне…

Громко стучу в дверь. Капитан приглашает меня войти. Вхожу и застываю. На стуле, где не так давно сидел майор фон Блетц, сидит… владелец «бьюика». Он, как за рулем, неподвижно смотрит перед собой… Широкая лысина усеяна каплями пота. Увидев меня, он посылает мне стеснительную виноватую улыбку.

Капитан Деметриад кивает на меня и спрашивает:

— Речь идет о нем?

— Да, — подтверждает водитель. На губах у него играет та же виноватая улыбка.

— А ты, лейтенант, его узнаешь?

— Да, конечно… Как он сюда попал? — Я не узнаю собственного голоса.

— Как он сюда попал? — повторяет начальник, не отвечая на мой вопрос. Несколько минут проходит в тяжелом и неловком молчании. Он сверлит меня маленькими, детскими глазами, а потом я слышу:

— Он попал сюда в качестве подозрительного субъекта, господин лейтенант.

Не ослышался ли я? Мой водитель — подозрительный субъект? Невозможно! Лысина «подозрительного субъекта» начинает потеть еще сильнее. От страха? Кто его знает! Губы у него трясутся. Видимо, он хочет что-то сказать в свою защиту, но ему не удается выдавить ни единого звука. Я заявляю капитану с неподдельным огорчением:

— Готов руку в огонь положить, это человек порядочный!..

— Я еще не закончил. Что ты суешься со своей рукой? Он действительно был задержан как подозрительный субъект, но никто пока не доказал, что он непорядочный человек…

Шофер облегченно вздыхает и сует руку в карман поношенной куртки, ищет что-то… ищет… ищет и не находит. Его охватывает отчаяние. В конце концов он решается вытереть вспотевший лоб рукавом. Он смотрит на нас так, как будто ему удалось сбросить с плеч тяжелую ношу.