— Беда, княже, разбой явный. На твою голову лихо задумано…

В коротких словах рассказал, что успел понять из слов Фомы.

Дмитрий подошел к саням, приподнял тулуп. Фома лежал в беспамятстве.

— Боярин… Боярин… Боярин… — твердил он, будто силился назвать имя, да так и не мог.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1 НА ТВЕРСКОЙ ЗЕМЛЕ

1 НА ТВЕРСКОЙ ЗЕМЛЕ

Крутила поземка, пересыпая сугробы сухого колючего снега. Тщетно кутался Бориско в драный тулупчик, невесть каким путем им добытый, продувало то в ту, то в другую прореху. Наклонясь против ветра, парень медленно брел по дороге. Но вот за белыми космами пурги проглянули темные башни с нахлобученными на них шлемами высоких кровель. Бориско приостановился, пошмыгал сизым, обмерзшим носом, вздохнул:

— Ух! Кажись, до града Кашина доплелся. Теперь передохну. Здесь, в Тверском княжестве, всякого московского недруга приветят.

Ободрившись, Бориско зашагал веселее, однако холод давал себя знать, поэтому еще в посаде, не дойдя до городских стен, свернул он к дверям первого попавшегося на пути кабака. Поднялся по измызганной лестнице. У порога вдруг оробел, стоял, скреб в затылке, не решался протянуть руку к деревянной дверной скобе. В самом деле, почто в кабак идти, коли в кармане денег ни полушки? Раздумывая так, Бориско долго, чтоб время провести и с духом собраться, обстукивал свои обмерзшие расхлябанные лапти. Но мороз и голод взяли свое, парень, видимо, что–то надумал, ухватился за скобу, рванул на себя дверь, вошел. Запах жирных щей ударил в нос. Проглотив голодную слюну, он сел поближе к печке, прижался хребтом к горячим кирпичам. Мелкой дрожью трясло иззябшее тело. В тепле стала морить дремота. Бориско распустил губы, стал поклевывать носом, но тут его кто–то дернул за рукав. Парень вздрогнул, поднял голову, глядел осоловело. Потом понял, что перед ним стоит хозяин кабака.

— Не здешний? — спросил кабатчик.

Бориско кивнул.

— Оно и видно. Не знаю, как там, отколе ты пришел, а у нас в Кашине так не заведено. Пришел в кабак, тряхни мошной, еды, вина потребуй. А ты в даровом тепле спать пристроился.

— Кабы у меня было что в мошне, — покривился невеселой улыбкой парень, — а коли в одном кармане блоха на аркане, а в другом вошь на цепи, так… — Парень не договорил, почувствовав, как пальцы кабатчика неторопливо, но твердо вцепились ему в воротник. Тряхнув головой, Бориско вдруг сдерзил: — Думается мне, что ты, дядя, меня и так покормишь.

Кабатчик оторопел:

— С чего бы это я тя, голодранца, кормить стал?

— А узнаешь, отколь я пришел, почто к вам пробирался, небось по–иному заговоришь.