Лука отметил для себя в памяти: здесь, на головном участке рва, надо еще людей поставить, не забыть сказать князю, пусть из дальних деревень мужиков гонит, с ближних, кажись, взять больше некого, весь народ на работе. Да ведь и лосиноостровцы и мытищинцы не очень–то ближние.

Спустившись к Неглинной, Лука пошел вниз по реке.

— Эй, мастер, что мимо идешь? Загляни к нам, — закричали ему со стены.

— К кому — к вам?

— Ты что, не узнал? Посадские люди здесь стены кладут. Все Занеглименье здесь.

— Это я знаю. Чья сотня?

— Фомкина!

— А Фома где у вас?

— Фома–то? Он к Семену Мелику пошел. Вишь, до Троицкой башни стены кладем мы, а за Троицкой башней Семенова сотня. Мы, гляди–ко, до зубцов дошли, а Семен с товарищи едва к верхним бойницам кладку подвел, вот Фома и пошел над ними покуражиться.

— Самое время, — рассердился Лука, — да и куражиться вам над Семеном нечем. У него в самом деле сотня людей, а вас тут без малого три сотни наберется.

— Наберется! Как же! Мы тебя не зря зовем. Погляди: опять торговые гости своих людей не выставили, да и боярской челяди мало. На ремесленниках, на посадских людях выезжают!

Лука поднялся по лесам.

— Ну, кого нет?

Какой–то незнакомый Луке мужик выдвинулся из толпы занеглименцев.

— А вот гляди, мастер. От этого зубца до того должны стену класть пять десятков боярских холопов, а их, гляди, тридцать два человека всего. А с купцами и еще хуже. От князя они далеко, ну и осмелели. Гляди: вот здесь купец Торакан должен свой десяток поставить, а их третий день нет как нет. Спасибо, сущевские смерды подошли, их Фомка на это место и ткнул. Что ж это, сильные люди творят себе легко, а мужикам да посадским тяжко. Нам это в обиду. Мы свои дела побросали. У меня который день дома огурцы неполиты, баба одна не справляется, а я, гляди, тружусь тут без побега.

— Еще бы ты побежал, — отозвался мастер, — чаю, Дмитрий Иванович приказал бы тебе батогов всыпать. Да и без батогов ты никуда не уйдешь.

— Это само собой. Стены класть надо, а то придут басурмане, куда я с бабой да с ребятишками денусь?

— Вот в том и суть. От татар в огурцы не схоронишься.

— Не схоронишься, нет!

— Ну и работай! Нечего языком–то чесать. — Лука пошел к спуску, оглянулся, сказал: — Боярских и купецких людей сегодня же пригонят.