Рис. 8.2. Партия ссыльных пропускает санный обоз. [Kennan 1891, 2: frontispiece]

Этапы на территории Сибири, построенные в соответствии с предписаниями устава Сперанского, обычно представляли собой дворы, окруженные низким частоколом. Во дворе стояли три одноэтажных бревенчатых дома, выкрашенные уставной охрой; в одном размещался начальник этапа, в двух других – солдаты и ссыльные. Казармы для ссыльных состояли из трех или четырех больших камер, в каждой была русская печь, вдоль стен – ряды двухэтажных нар, на которых осужденные могли сидеть, спать и держать свои вещи. Ссыльные дрались за место на нарах, агрессивные закоренелые преступники занимали лучшие места – зимой у печи, а летом возле окон. Слабым и больным приходилось ютиться под скамьями на грязном полу. Полу-этапы были еще примитивнее: две избы за деревянным частоколом, одна для офицера и солдат конвоя, другая для ссыльных. Поддержание в них порядка было возложено на местных жителей, которым, впрочем, присмотр за государственными тюрьмами не приносил никакой выгоды [Румянцов 1876: 10–11].

Примерно через десять лет после постройки большинства этапов один чиновник уже докладывал в Санкт-Петербург, что почти все тюремные здания в Тобольской губернии «находятся в весьма худом положении по местности и неудобству своих помещений» [ГАРФ. Ф. 109. 1-я экспедиция. Оп. 8. Д. 357 (1833). Л. 10].

Местные власти игнорировали предписание улучшать состояние этапных построек и возводить их из камня. В 1848 году здание тобольской центральной пересыльной тюрьмы, через которую проходили все ссыльные и в которой многие проводили по несколько месяцев в ожидании следующего этапа своего пути, все еще было деревянным. На многих этапах камеры плохо отапливались и вентилировались, были переполнены и отличались полным отсутствием санитарии [ГАТОвгТ. Ф. 152. Оп. 31. Д. 127 (1849). Л. 18; РГИА. Ф. 1286. Оп. 29. Д. 836 (1868). Л. 8]; ссыльный декабрист В. П. Колесников вспоминал:

На нарах теснятся так, что едва могут ворочаться; некоторые помещаются в ногах у других, на краю нар; остальные на полу и на нарах. Можно себе представить, какая тут духота, особливо в ненастную погоду, когда приходят все мокрые, в своих грязных рубищах! К этому еще на ночь ставится так называемая параша, т. е. просто деревянный ушат, исполняющий должность необходимой ночной мебели. Смрад от этой параши нестерпимый [Колесников 1869].

На нарах теснятся так, что едва могут ворочаться; некоторые помещаются в ногах у других, на краю нар; остальные на полу и на нарах. Можно себе представить, какая тут духота, особливо в ненастную погоду, когда приходят все мокрые, в своих грязных рубищах! К этому еще на ночь ставится так называемая параша, т. е. просто деревянный ушат, исполняющий должность необходимой ночной мебели. Смрад от этой параши нестерпимый [Колесников 1869].