— Вы, конечно, будете ожидать вашего батюшку в Лондоне, Джесси?! Мне кажется, это будет всего разумнее. На телеграмму, посланную мною лорду Истрею в Монктон, еще нет ответа. Думаю, он в Лондоне! Впрочем, мы через несколько часов узнаем все. Что вы смотрите на меня так, Джесси? Я советую вам ехать в Лондон к вашим друзьям — так будет приличнее и лучше для вас. Там у вас, конечно, будет много хлопот, но, главным образом, испытайте себя еще раз хорошенько, обдумайте, дает ли вам счастье тот шаг, который вы решились сделать. Спросите себя, может ли высокое положение, которое вы, благодаря этому браку, займете в обществе, дать вам то полное душевное удовлетворение, какого вы вправе требовать от жизни? Истинное ли сердечное влечение руководит вашим выбором? Обдумайте и взвесьте все это хорошенько! Я не хочу ни советовать вам, ни руководить вашим решением, а только желаю, чтобы вы действовали по свободному выбору своего сердца, чтобы ни дружба, ни признательность не влияли на вас в этом отношении. Знайте только одно, Джесси, что сердце мое всегда с вами, и если бы случилась какая беда или несчастье, если бы вам почему-либо понадобилась моя помощь, телеграфируйте мне в мой отель, и я в ту же секунду поспешу к вам. Ну, кажется, я все сказал. Храни вас Бог, дорогая малютка, храни вас Бог!
Он встал, сознавая, что его решимость готова изменить ему, что одно лишнее слово или едва заметная дрожь в голосе могли разрушить все это с таким трудом воздвигнутое здание самоотречения.
Джесси, со своей стороны, понимала, что он уходит от нее. Он, этот испытанный, самоотверженный друг, этот отважный человек, лучше которого она не знала в своей жизни. Да, он уходит от нее в загадочную неизвестность, и это мучило ее, но ее женская гордость не дозволяла ей произнести то слово, которое могло бы удержать его. Она хотела крикнуть это слово и не могла. Нервная судорога сдавила ей горло.
— Мюрри, храни вас Бог! — проговорила она с усилием.
— Вы знаете, куда послать за мной?
— Да, да, знаю, Мюрри!
— Я не забуду никогда этого дня! — прошептал он.
— Я тоже, я буду всегда помнить его… Да еще как помнить!
— Прощайте, мой маленький друг… Прощайте!
— Уж если так должно быть, Мюрри, так прощайте!
Она видела, как его стройная фигура мелькнула в дверях, и из груди ее вырвался слабый крик, похожий на стон. Точно обезумев, ступила она шаг-другой вперед, протягивая к нему руки, но его уже не было… Поздно! Дверь затворилась за ним, и он не мог ни видеть, ни слышать ее.