— Ах, не спрашивай, мне даже надоело думать об этом! — отвечала Джесси и, взяв под руку свою приятельницу, направилась вместе с нею в ресторан отеля, где они и расположились у одного из отдельных маленьких столиков на балконе.

— Итак, твой отец приезжает завтра, Джесси, — продолжала молодая женщина. — Это, во всяком случае, приятная для тебя новость, не правда ли?

— О, да! — воскликнула Джесси, подавляя вздох. — Конечно, я очень, очень рада… Но он думает, что я теперь с Джеральдом, и потому не тревожится обо мне. Воображаю, что сказал бы отец, если бы я написала ему обо всем! Вообрази, ни слова от жениха, ни слова от других… точно на каком-нибудь необитаемом острове! Прямо-таки как в комедии. Я так и сказала Джеральду, когда писала ему вчера!

— А, так ты вчера писала ему?

— Да, писала и затем разорвала. Я всегда люблю изложить письменно то, что думаю и чувствую, это меня успокаивает. Я вчера сказала Джеральду все, что я думаю о нем. О, ты еще не знаешь меня, какова я бываю, когда дело идет неладно! Мне всегда кажется, как будто я должна сделать что-то ужасное, закричать, или расплакаться, или сделать больно себе или кому-нибудь другому, словом, сорвать как-нибудь свой гнев, тогда я делаюсь снова безмятежно спокойна, как ангелы на небесах!

— Я, дорогая, почти ничего о них не знаю. Но скажи мне, когда ты имела о нем последние известия? Ведь он, наверное, дал тебе телеграмму на пароход, где сообщал, что он намерен делать? — продолжала расспрашивать мистрис Баринг.

— Да, он это сделал, только я теперь не помню, откуда была его телеграмма, — сказала Джесси. — Отец мой находился в то время в Лондоне, и я должна была приехать прямо к нему в этот самый отель. Последнее письмо от Джеральда пришло из Парижа; он мне написал тогда такую массу глупостей, что я и половины из них не запомнила. Уверял, что ездил на своей машине в Испанию, что там его принимали одни за германского императора, другие за царя. Все глупое тщеславие этой высшей породы, смешное и пустое тщеславие… Суета сует! — смеясь, добавила она.

— Если бы мужчины не были тщеславны, милая Джесси, то были бы еще более скучны! Мне кажется, что Джеральд в качестве мужа подает большие надежды. А ты, душечка, только начинаешь слушать эту интересную песенку мужа, заполучившего хорошенькую, молодую и богатую жену, а уже наслушалась такого, и потому я завидую тебе. На первых порах необыкновенно приятно слышать, как они, то есть мужья, все время повторяют: «моя жена делает то-то», «моя жена любит это», «моя жена хочет того-то» и т. д. И будь я на твоем месте, владелицей замка Монктон, я бы, кажется, убирала и разубирала его каждые три месяца для того, чтобы у меня было постоянно какое-нибудь занятие. Однако я не спросила еще тебя, сколько ты отправила телеграмм Джеральду с тех пор, как высадилась в Ливерпуле.