Почему же тогда мы так упрямо обесцениваем Средневековье? Отчасти – чтобы преувеличить собственные достоинства. Когда выдающиеся современные ученые заявляют, что Коперник «сбросил» Землю с пьедестала в центре Вселенной, они косвенным образом превозносят скромность людей Нового времени[502]. Кстати говоря, средневековые мыслители часто изображали Землю в самом низу общей картины, не в центре огромного мира, так далеко от высших сфер, что это место едва ли можно назвать завидным. Вот почему в галилеевском «Диалоге о двух главнейших системах мира, птолемеевой и коперниковой» флорентийский астроном заставляет говорящего от его имени Сальвати утверждать, что «мы стараемся облагородить Землю и сделать более совершенной… и в известном смысле поместить ее на небо, откуда ваши философы ее изгнали»[503].

Тем не менее история «низложения» Земли часто подается как разоблачение средневекового чванства. Новое время, напротив, якобы добивается успехов благодаря просвещенной скромности своих ученых. Астрофизик Нил Деграсс Тайсон, самопровозглашенный преемник Карла Сагана, писал, что, когда он смотрит на крошечную Землю во время показа в планетарии, его обуревают такие чувства: «Мне радостно оттого, что работа человеческого мозга в три фунта весом позволила нам найти наше место во Вселенной»[504].

Да, Средневековье не раз забредало в научные тупики. Но и мы от этого не застрахованы. Уже римский земледелец Палладий знал, что свинец ядовит, но мы, несмотря ни на что, вплоть до конца ХХ века прокачивали его через свои автомобили и выпускали в воздух, которым дышим. Уже Бернард Гордонский понимал, что немалая часть болезней возникает из-за медицинских вмешательств, но и мы эту проблему не решили. Конечно, современная наука позволяет нам жить дольше и с таким комфортом, о котором люди Средневековья и помыслить не могли. Но наше самодовольство может стать главным препятствием на пути дальнейшего прогресса. Доктрина «сциентизма», убежденность, что непогрешимые научные методы – единственный путь к надежному знанию, по-своему так же опасна, как и слепая религиозная вера. Пока наукой занимаются люди, она будет страдать от человеческих недостатков. С этой точки зрения ошибки Средних веков могли бы преподать нам урок смирения и заставить искать возможности изменить жизнь к лучшему. Я убежден, что изучение заблуждений и блистательных достижений Средневековья поможет нам по достоинству оценить свершения человечества во всей их невероятной сложности.

По большому счету критерий побед и поражений совершенно неуместен. Тот факт, что мыслительный процесс – и научные компетенции – средневековых ученых не настолько отличны от наших, как мы себе, возможно, представляли, может побудить нас мерить прошлое сегодняшней меркой. Но мы не должны ставить Средним векам плюсики, оценивая, насколько людям той эпохи удалось уподобиться нам, – и тому есть две очевидные причины. Во-первых, они не стремились быть похожими на нас. Средневековых ученых не интересовало устройство мира с чисто механической точки зрения, они стремились постичь живой космос, в котором есть Бог. Даже если они рассматривали Вселенную как предсказуемо функционирующий механизм, они больше интересовались не тем, как она работает, но почему. Мы, не задумываясь, повторяем, что наука объясняет, почему природа такова, какова она есть, но мы часто путаем «почему» и «как». Все родители знают, что за каждым «почему» их малыша последует еще одно «почему». Люди Средневековья надеялись проследить эту цепочку вопросов до самого чуда Творения и определить, какое место в нем отведено человечеству. Мы-то не считаем себя отсталыми, хотя – как и люди Средневековья – прекрасно знаем, что существуют вопросы, на которые у нас пока нет ответа. И нам бы не понравилось, если бы будущие поколения не принимали нас всерьез из-за того, что мы не ответили на вопросы, которые перед собой не ставили, – да, вероятно, и не могли поставить.