— Тащите сюда какие-нибудь бревна или балки! — взревел Кончини.

Тридцать головорезов немедленно окружили дом. Маршал не обратил ни малейшего внимания на карету, стоявшую неподалеку. Рядом с ней спокойно ждал слуга Николетты. Но Кончини в этот момент было не до него.

Люди маршала приволокли огромное бревно, и после нескольких мощных ударов дверь сорвалась с петель.

Бретеры тут же с гиканьем ринулись в зияющее отверстие…

Людовик XIII не спал. Вместе с ним бодрствовали и его советники. В королевском кабинете находились Ришелье, Кончини и многие другие.

Две новости, словно два громовых раската потрясли дворец: пленение Гиза Капестаном и предостережение, которое король услышал от Лоренцо.

Жизнь Кончини висела на волоске…

Пора действовать. Людовик XIII должен было проявить силу и решительность. Приближался роковой момент, а король был один. Почему он отдалил от себя Капестана?! Зачем оскорбил своего отважного рыцаря? Людовик постоянно спрашивал себя об этом — и не находил ответа.

Король приказал запереть все ворота Лувра. Однако Лоренцо и Бельфегор к тому времени уже покинули дворец. Леонора Галигаи пришлось остаться. Она находилась при Марии Медичи.

Леонора подозревала, что карлик все-таки сумел поговорить с королем. Женщина понимала, какая страшная опасность нависла над Кончини.

О чем Галигаи беседовала с королевой? Мы этого не знаем. Но, выйдя из покоев Марии Медичи, Леонора покинула дворец.

Тем временем юный монарх, оставив совет, пришел в кабинет Витри.

— Капитан, — сказал Людовик, — пора начинать сражение!

— С кем, сир? — оживился Витри.

— С маршалом д'Анкром, — решительно заявил подросток.

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул капитан. — Я должен его арестовать?

— Нет, пока еще рано, — покачал головой Людовик. — Нужно бить наверняка. Идите за его женой, которая только что покинула Лувр, и проведите в их особняке обыск. Если вы найдете какой-нибудь документ, свидетельствующий о том, что Кончини являлся участником заговора, арестуйте Леонору Галигаи и возвращайтесь во дворец.

Витри поспешно ушел. Король же заторопился обратно в кабинет, где находился совет. Не успел Людовик опуститься в кресло, как возникший в дверях лакей объявил:

— Господин комендант Бастилии!