Король строго взглянул на вошедшего в комнату де Невиля.

— Объясните мне, сударь, смысл вашего письма, — потребовал Людовик. — Ну, говорите, граф. Мы вас слушаем.

Комендант почувствовал: сейчас начнутся неожиданности… Де Невиль смешался.

— Этот молодой человек, сир… — забормотал он.

— Молодой человек? — вскинул брови Людовик.

— Да, сир. Господин де Тремазан, шевалье де Капестан… Он доставил в Бастилию арестованного, — принялся сбивчиво рассказывать комендант.

— Значит, — вмешался Ришелье, — герцог де Гиз действительно в тюрьме? И его привел туда этот Капестан?

— Если произошла какая-то ошибка, — стал защищаться де Невиль, — то я не виноват. Я выполнял приказ, подписанный самим королем!

— Приказ? — воскликнул Людовик. — Он у вас с собой?

— Вот он, сир!

С этими словами де Невиль, поклонившись, протянул королю документ. Схватив пергамент, подросток торопливо пробежал глазами по строчкам.

— Капестан! — прошептал он. — О мой храбрый рыцарь!

Потом Людовик передал документ Ришелье. Тот чуть не задохнулся от ярости, когда узнал приказ, который сам продиктовал королю.

— Здесь сказано, — прошипел епископ, — что коменданту Бастилии передадут заключенного, имя которого должно остаться в тайне. Но это еще не все. Тут говориться и о том, что господин де Невиль обязан препроводить к подателю сего письма другого заключенного, имя которого также не указано. Господин комендант, вы позволили этому Капестану увести из крепости какого-нибудь узника?

— Разумеется, монсеньор! — пробормотал окончательно растерявшийся де Невиль.

— Какого? — мрачно осведомился Ришелье.

— Того, которого он затребовал! Арестанта из камеры номер четырнадцать, из Казначейской башни! Господина герцога Ангулемского!

— Герцога Ангулемского?! — повторил побледневший Людовик XIII.

— Вот правда и выплыла наружу! — подал голос Кончини. — Этот негодяй Капестан — участник заговора Карла Ангулемского! Сей шевалье — достойный помощник самого грозного противника Вашего Величества!

— Сир, — добавил Ришелье, — это преступление — не просто оскорбление королевского величия: это предательство, государственная измена и прямое покушение на жизнь монарха!