— Какая ты легкая, — шепнул он, целуя ее в шею.

Он заботливо уложил ее и присел рядом, твердо поставив ноги на холодный пол, отстранившись в паузе, словно голливудский актер на утреннике под взглядом цензора.

— Ты… — начал он, сбился и начал заново: — Ты уверена, что хочешь…

Мередит приложила пальчик ему к губам.

— Ш-ш-ш…

Она медленно принялся расстегивать пуговицы его рубашки, потом направила его руку к себе. Приглашение и подсказка. Она слышала, как прервалось у него дыхание и как он снова глубоко задышал в осыпанной лунным серебром комнате. Сев на кровати красного дерева, поджав ноги, Мередит нагнулась, чтобы поцеловать его, черные волосы упали ей на лицо, разница в росте тотчас исчезла.

Хол боролся со своим свитером и совсем запутался в нем, когда рука Мередит пробралась ему под футболку. Оба засмеялись чуточку стесненно, а потом закончили раздеваться стоя.

Мередит совсем не стеснялась его. Все казалось совершенно естественным, все шло правильно. В Ренн-ле-Бен она словно выпала из течения времени. Как будто на несколько дней оторвалась от обыденной жизни — жизни, где обдумывают последствия своих поступков. Здесь действовали совсем другие правила.

Она сбросила последнюю одежду.

— Ух ты! — сказал Хол.

Мередит шагнула к нему, прикосновение обнаженной кожи было таким интимным, таким острым. Она ощущала, как сильно он желает ее, но он готов был ждать, подчиняясь ее желаниям.

Она взяла его за руку и потянула обратно к кровати. Откинула покрывала, и они скользнули под простыни, в хрусткое прохладное полотно, равнодушное к жару их тел. Минуту они лежали бок о бок, рука к руке, как рыцарь и его дама на каменном надгробии, потом Хол приподнялся на локте и провел ладонью по ее волосам.

Мередит глубоко вздохнула, расслабляясь под его рукой.

Теперь рука опустилась ниже, погладила плечо, впадинку на шее, скользнула по груди, сплела пальцы с ее пальцами, а его губы и язык что-то шептали ее коже.

Мередит ощутила, как желание становится все горячее, раскаляется докрасна, она могла бы проследить его течение по жилам, сквозь кости, в каждой частице тела. И когда оно стало нестерпимым, Хол приподнялся и лег между ее нагих бедер. Мередит взглянула в его голубые как лед глаза и увидела в них отражение всего возможного. Лучшего и худшего на свете.

— Уверена?

Мередит улыбнулась и протянула руку вниз, чтобы направить его. Хол бережно вошел в нее.

— Хорошо, — прошептала она.

На минуту они замерли, наслаждаясь покоем в объятиях друг друга. Потом Хол начал двигаться, сперва медленно, потом чуть настойчивее. Мередит крепко обхватила руками его спину, ее тело гудело от тока собственной крови. Она чувствовала его силу, мощь плеч и ладоней. Ее язык выстрелил ему в рот — влажный, онемевший язык.