Он начал ощупывать его одежду.

– Ты чего?

– Ищу вещь, которая заставит тебя перестать быть покорным. А вот она…

Из левого кармана плаща он извлек маркер и зубами снял колпачок. Затем приблизил его к лицу поверженного палача.

– Не надо… – жалобно прошептал Аманти. – Только не лицо, прошу тебя…

Шарух протянул свободную руку к его лбу и убрал в сторону волосы, но, когда стал подносить руку с маркером, Аманти засопротивлялся. Он попытался оттолкнуть от себя его руку и сбросить Шаруха.

– Тебе почти удалось, а если так? – Шарух перехватил его руку и, используя ее, прижал к его горлу. Аманти дернулся и замер, тяжело дыша. Его глаза с беспокойством пристально смотрели в черные глаза, нависшие над ним. Вновь увидев приближающийся ко лбу маркер, он отчаянно завертел головой.

– Перестань, прошу…

– Успокойся, я не буду сильно тебя разрисовывать, только на лбу напишу всего одно слово. Не знаю, какое выбрать: «маньяк» или «садист»? Тихо не шевелись. Тебе не придется долго терпеть.

– Не надо… – едва слышно прошептал Аманти.

– Успокойся или я передумаю и нарисую усы, брови подведу, веснушек наделаю. Что выбираешь? – Аманти вздохнув, замер, закрывая глаза. – Ну, ты чего? Обиделся что ли? Я же еще могу передумать. У тебя есть шанс.

– Отпусти меня…

– Вот заладил: не надо, отпусти. Что страшного, если я на твоем лбу что-нибудь напишу?

– Мне… так по городу ходить? – Аманти с трудом подавил подступающую к горлу обиду.

– А вот с этим вопросом разберемся, когда я выполню свою работу, согласен?

Аманти больше не сопротивлялся, позволив Шаруху выполнить задуманное.

– Я два дня не смогу лоб отмыть…

– Знаю, и потому приглашаю погостить у меня все это время.

Аманти открыл глаза, почувствовав, что Шарух больше не удерживает его. Затем сел, сердито посмотрев на него исподлобья. И почесал лоб.

– Я бы и без этого представления согласился. Разве я когда-нибудь тебе отказывал?