— Писать! — сказала принцесса с досадой. — Я должна писать? К кому? Зачем?

— Чтобы спасти его.

— Э, — сказала принцесса, — когда сдают крепость, так принимают меры предосторожности.

— Но разве вы не изволите слышать, что он не сдавал крепость? Разве вы не слышите, что говорит капитан?.. Ему изменили, его предали, может быть! Не он вел переговоры, а его лейтенант.

— Что могут ему сделать, вашему Ришону? — спросила принцесса.

— Что ему сделают? Вы забыли, ваше высочество, с помощью какой уловки он стал комендантом Вера? Вы забыли, что мы дали ему чистый бланк с подписью герцога д’Эпернона, что он держался против королевской армии в присутствии короля и королевы, что Ришон первый поднял знамя бунта, что его захотят покарать в пример прочим? Ах, ваше высочество, во имя Неба, напишите к маршалу де Ла Мельере, пошлите к нему курьера или парламентера.

— А какое поручение дадим мы ему?

— Какое? Чтобы он любыми средствами спас жизнь храброму воину… Если вы не поспешите… О, я знаю королеву, ваше высочество… И теперь, может быть, ваш курьер опоздает.

— Опоздает? А разве у нас нет заложников? Разве у нас нет в Шантийи, в Монроне и даже здесь пленных офицеров королевской армии?

Клер встала в испуге.

— Ваше высочество, ваше высочество!.. — вскричала она. — Исполните просьбу господина Ленэ… Мщение не возвратит свободы Ришону.

— Дело идет не о свободе, а о его жизни, — сказал Ленэ со своей мрачной настойчивостью.

— Хорошо, — отвечала принцесса, — мы сделаем то же, что те сделают: тюрьму за тюрьму, плаху за плаху.

Клер вскрикнула и упала на колени.

— Ах, ваше высочество, — сказала она, — Ришон — друг мой. Я пришла к вам просить милости, и вы обещали не отказать мне. Так вот о чем прошу я вас: употребите всю вашу власть, чтобы спасти господина Ришона.

Клер оставалась на коленях, и принцесса снизошла на ее мольбы о том, в чем отказывалась следовать твердым советам Ленэ. Она подошла к столу, взяла перо и написала письмо маршалу де Ла Мельере, в котором просила обменять Ришона по выбору Анны Австрийской на любого из королевских офицеров, находящихся у нее в плену. Написав письмо, она искала глазами, кого бы послать парламентером. Тут Равайи, страдавший еще от раны, измученный недавней поездкой, предложил себя с условием, чтобы ему дали свежую лошадь. Принцесса позволила ему распоряжаться своей конюшней, и капитан поскакал, подбодренный криками толпы, увещеваниями Ленэ и просьбами Клер.

Через минуту послышались громкие восклицания народа, которому Равайи объяснил цель своей поездки; люди в восторге орали во все горло: