— Принцессу! Герцога Энгиенского!

Принцессе, однако, уже наскучили эти ежедневные изъявления народной любви, более похожие на требования, чем на просьбы, и она не хотела исполнять желания бордосцев. Но, как всегда случается в подобных обстоятельствах, народ упорствовал, и крики скоро превратились в бешеный рев.

— Пойдем, — сказала принцесса, взяв сына за руку, — пойдем! Мы здесь рабы, надобно повиноваться!

И, вооружив лицо милостивой улыбкой, она вышла на балкон и поклонилась народу, чьей рабой и повелительницей она была.

XVII

XVII

В ту минуту как принцесса и сын ее показались на балконе при исступленных криках толпы, вдруг раздались в отдалении звуки флейты и бой барабанов, сопровождаемые каким-то радостным гулом.

В ту же секунду шумная толпа, осаждавшая дом президента Лалана, где жила принцесса, чтобы увидеть ее, повернулась в ту сторону, откуда неслись эти звуки, и, не заботясь о законах приличия, двинулась навстречу музыке. Все было очень просто: жители Бордо уже десять, двадцать, может быть, сто раз видели принцессу, а барабаны обещали им что-то новенькое.

— Они, по крайней мере, откровенны, — сказал с улыбкой Ленэ, стоявший за раздраженной принцессой. — Но что значат эти крики и эта музыка? Признаюсь, ваше высочество, мне почти так же, как и этим плохим льстецам, хочется узнать…

— Так бросьте меня и вы, — отвечала принцесса, — и извольте бежать по улице вместе с ними.

— Сейчас бы это сделал, если б был уверен, что принесу вашему величеству радостную весть.

— О, на радостные вести я уже не надеюсь, — сказала принцесса, с грустной иронией взглянув великолепное небо, сияющее у нее над головой. — Нас преследуют неудачи.

— Вы знаете, ваше высочество, — отвечал Ленэ, — что я не привык обманывать себя надеждами, однако ж я сильно ошибаюсь, если этот шум не предвещает нам какого-нибудь счастливого события.

Действительно, все более и более приближавшийся шум и появившаяся в конце улицы толпа, которая спешила и махала платками, убедили даже принцессу, что новость должна быть хорошей. Она начала прислушиваться так внимательно, что даже на какое-то время забыла нанесенную ей обиду.

Она услышала, что кричат:

— Пленник, пленник! Комендант Брона!

— Ага! — сказал Ленэ. — Комендант Брона у нас в плену! Неплохо! Он будет у нас заложником за Ришона.

— Да разве у нас нет уже коменданта Сен-Жоржа? — возразила принцесса.

— Я очень счастлива, — сказала маркиза де Турвиль, — что мой план взятия Брона так счастливо удался.

— Сударыня, — отвечал Ленэ, — не будем пока считать победу такой полной; случай играет планами мужчин, а иногда и планами женщин.