На прогулочной палубе стало свободнее. Кто-то вернулся в помещения надстроек, кто-то, напротив, вышел на воздух почувствовать скорость парохода, но основной гвалт множества голосов переместился в салон. Напряженное ожидание заявленной небывалой скорости, нараставшее среди гостей, сменилось всеобщим благодушием и торжествующим, а порой и изумленным смехом.

Все, кто встречался Томасу Кэмпу, благодарили его за приглашения и за приятную ноту разнообразия в неспокойной, но слишком уж однообразной городской жизни. Кэмп был нарасхват. Зато Хитклифа Ротфорда не видели уже около часа. Говорили даже, что он сбежал от восторженных и хвалебных отзывов в трюм или куда-то на корму, объясняя это свойственной для всех изобретателей эксцентричностью, а может и тщеславным желанием не утруждать гостей своим столь значимым присутствием.

Теперь, когда детище Ротфорда уверенно неслось вперед, навстречу рекорду, вспарывая волны и ветер, разговоры о долгах Хитклифа и краже чужих чертежей забылись, его наделили качествами успешных людей и сравнивали с популярными современниками, деятелями промышленности и историческими личностями. О них должна знать королева, провозглашали тост за одним из столиков в ресторане. За величайшую морскую державу, вторили за другим столиком.

По замечанию Хинли Пьюпитта, столь легковесные помпезные дифирамбы не сулили ничего вещественного, и скорее даже являлись тревожным звоночком: будучи обитателями суши, гости Ротфорда и Кэмпа сойдя в порту, тут же забудут своих морских героев и будут вспоминать, только при необходимости. Их послушать, так они ожидали, что пароход не сдвинется с места, сварливо прибавил он.

Помощник прокурора Флинт согласился с ним, сказав, что в обмен на столь нарочитый и нелепый восторг, эти льстецы рассчитывают на благосклонность Ротфорда и Кэмпа, которые быстро приобретут новые полезные связи и более успешное положение в обществе.

Сам Кэмп по секрету признался, что они еще не взяли запланированную отметку скорости и плывут наравне с другими современными пароходами, поэтому объяснял столь бурную реакцию гостей разве что их редкими морскими путешествиями.

Обняв Аделину, Джилкрист смотрел над ее плечом на летящие внизу искрящиеся волны, облака, туда, куда показывала его впечатлительная жена, а она, опираясь спиной на его грудь, наслаждалась этим сказочным спокойствием моря.

Они недавно вырвались из ставшей слишком шумной компании Пьюпитта и остальных друзей, отделались от родственницы Аделины – до неприличия богатой зрелой кузины ее матери, и ее престарелого мужа, возможно, самого занудного джентльмена во всей Англии – и стояли теперь у правого борта в носовой части корабля, в стороне от оживившейся толпы.