Тем временем китаец готовил напиток для Питера. На дне темной бутылки, из которой Нгао наливал напиток, явно что-то плавало. Сначала Жан-Антуан принял это за ветку. Питер ничего не заметил, он просто одобрительно покивал, когда отпил глоток и тут же побагровел, будто хватил огня. Отпив еще немного, Питер плеснул спиртного себе на руку и стал растирать шею и грудь. Когда Нгао Энг убирал темную бутылку, на просвете огня в камине, как показалось Жану-Антуану, он увидел голову змеи в бутылке, но осмыслить или хотя бы удивиться этому не смог. Он просто нахмурил брови и уставился на беззаботно попивающего Питера.

Разговаривали мало. В основном Эйлин и Нгао. Понимавший, что в городе произошло что-то значимое и неизвестное ему, заметно было, что Нгао крайне любопытны события минувшей ночи, но вопросов он почти не задавал, а если и спрашивал о чем-то, то не впрямую. Эйлин рассказала ему только о гибели Щенка и Чарли, не вдаваясь в подробности. Понять, сочувствует Нгао или остается равнодушным, представлялось невозможным. Пространную витиеватую фразу, которую он произнес в утешение Эйлин, мошенница приняла с благодарностью, а Питер переварил с трудом и угрюмо переглянулся с французом.

Они прождали Лихих Малых до позднего вечера. Солнце скрылось так же быстро, как и появилось, ему на смену пришла ревущая в переулках Восточного Лондона вьюга. Постепенно дымка от курильниц становилась все гуще. В комнате были слышны отголоски криков с закрывающегося рынка, треск огня в камине и прерывистый храп Питера.

– Однажды я слышал фамилию Сканлан, но не счел их опасными людьми, – сказал Нгао. – В этом городе водятся собаки и покрупнее.

Жан-Антуан часто думал о том, что Эйлин надеется увидеть не только воров, но и Чарли. Однако никто уже не знал, кого они увидят. Ни Капитан, ни Десять Кулаков, ни Рыжий с Крысой не появились. Предчувствия закрадывались самые плохие. У Сканлана могло быть много друзей под стать ему с самыми низменными наклонностями, на какие не способны даже животные. По сравнению с высоким риском кровавого исхода, чем для Лихих Малых могла обернуться их месть, исчезновение Чарли в водах Темзы впервые за этот день показалось Жану-Антуану почти мирным концом. И все же противоестественным. Почти таким же противоестественным, как его странное отрешение и неспособность дать своему эмоциональному состоянию трезвую оценку.

За все время француз ни разу не вклинился в короткие разговоры Эйлин и Нгао. Он просто прислушивался к ее голосу, чарующему произношению, потому как знал, что вскорости больше не услышит и не увидит Эйлин. Постепенно сползая в своем кресле и погружаясь в смутное состояние дремоты на грани сна и бодрствования, Жан-Антуан переживал сменяющие друг друга легкость и беспокойство. Груз пережитого то забывался, то вновь наваливался на него и он отчаянно силился решить неразрешимые задачи, спасти кого-то, до кого не мог добраться, а потом его что-то разбудило.