– Так он же мне подарит, не тебе.

– Всё равно приятно. А я бы с тобой на чего-нибудь обменялся.

– Нет уж, просить не буду.

– Зря, момент упускаешь.

Снизу угрюмый спросил:

– Как же ты её потерял? Шов небось курткой затыкали?

– Да вроде того.

Он покачал головой:

– Это бы вам, ребятки, много курточек понадобилось. В трёх местах текли. В трюма набирали, в машину и через ахтерпик.

– Это, значит, к механикам в кубрик с кормы текло?

– Ну!

– Скажи пожалуйста! А мы и не знали.

В беседке ещё спросил:

– Ну, а этот-то, Родионыч – ничо себя вёл? Зверствовал небось, когда поволноваться пришлось?

– Ничего. Когда тонули, смирный был.

– Смирный! – сказал угрюмый. – Волки в паводок тоже смирные бывают, зайчиков не трогают. А как ступят на бережок, так сразу про свои зубы-то вспоминают.

– Может, и так, – говорю. – Всё же он урок получил.

– На таких, знаешь, уроки не действуют.

Я не спорил. Вот уж про кого мне меньше всего хотелось думать, так про этого Родионыча. И отчего-то я всё никак не мог согреться. Хотя вроде на солнышке сидел. Ну да какое уж тут солнышко! Этот, в беседке, и то заметил, что я зубами стучу.

– Ты, парень, прямо как в лихорадке. Ну, натерпелись вы! Сходи на камбуз, там плита топится.