Нумидийца это явно не убедило.

— Кто ты?

— Меня зовут Ганнон, — с гордостью ответил юноша. — Сын Малха. Мой отец — один из старших командиров ливийских копейщиков. Если я попаду в войско Ганнибала, то надеюсь, что смогу воссоединиться с ним и моими братьями.

Воцарилось долгое молчание. Ганнон почувствовал, как страх постепенно возвращается к нему. «Не покидай меня сейчас, великая Танит», — взмолился он.

— Странная история. Кто сказал, что ты не шпион? — не опасаясь, что его может услышать пленник, принялся рассуждать командир.

Несколько наиболее ретивых воинов тут же вскинули дротики, и у Ганнона упало сердце. Если они его сейчас убьют, то никто и не узнает.

— Стоять! — отрезал командир. — Если этот человек действительно много времени провел у римлян, он может оказаться полезным Ганнибалу. — Он ухмыльнулся Ганнону и добавил: — А если ты говоришь правду, подозреваю, что твой отец — в нашем войске он или нет, — предпочтет увидеть тебя живым, а не мертвым.

— Благодарю тебя, — проговорил Ганнон и широко улыбнулся.

Командир отдал приказ. Тут же к юноше подбежали нумидийцы и поставили юношу на ноги, не забыв крепко связать ему запястья. Правда, в этот раз обошлось без болезненных тычков и затрещин. Когда все оседлали коней, один из наездников подхватил Ганнона и перекинул его впереди себя. Тот не возражал. Его мул был ранен, и другого способа быстро попасть в лагерь карфагенян не было. По крайней мере, его не тащили на веревке позади лошади.

Нумидийцы поскакали на запад, а Ганнон принялся благодарить всех богов, каких мог вспомнить, но особенно Танит, к которой забыл обратиться, выходя из дома в Карфагене.

Они еще не успели выехать из леса, когда он почувствовал, что богиня еще раз ему улыбнулась.

Как только они очутились в военном лагере Ганнибала, Ганнона тут же спустили на землю. Он в изумлении огляделся вокруг, все еще не веря тому, что карфагенское войско стоит так близко к границе Италии. Сердце его так и прыгало от счастья. Он снова со своим народом! Однако чувство радости сменилось беспокойством. Воинов было намного меньше, чем он ожидал увидеть. А выражение их лиц… Оно потрясло юношу. Все несли на себе отпечаток недавних лишений и перенесенных страданий. У людей были неухоженные бороды, грязная одежда, да и, честно говоря, им не мешало бы хорошенько поесть. Вьючным животным и слонам досталось не меньше. Ганнон обеспокоенно поглядел на командира нумидийцев и тихо пробормотал:

— Должно быть, переход через Альпы был ужасен.

— Ты и представить себе не можешь, — угрюмо ответил тот. — Враждебные племена. Оползни. Лед. Снег. Голод. Мы потеряли, погибшими и сбежавшими, двадцать пять тысяч человек. И это только за месяц. Почти половину войска.