Торжественный въезд короля в Париж происходит 12 ноября 1437 года, девятнадцать лет спустя после того, как он при драматических обстоятельствах бежал из города в одной ночной рубашке. Теперь это его город, столица его королевства.

Вдоль всего пути возвели помосты для зрителей. Место, предназначенное для королев, обито голубым бархатом с золотыми геральдическими лилиями; над головами у знатных дам навес с золотой бахромой, закрывающий их от осеннего солнца. Все вокруг пропитано ощущением праздника, и общая радость греет им душу. По ветру летят лепестки – люди кидают их из окон. Воздух прохладный, но свежий, на небе ни облачка. На Марии и Иоланде меховые накидки – спасибо мудрому Жаку Керу! У Иоланды она оторочена белой норкой, а сине-золотая парчовая накидка Марии украшена мехом горностая. В конце концов, она королева Франции, и мать считает, что Мария должна носить королевские меха. Воротники и манжеты у них из белого лисьего меха. Мария надела сапфиры, которые Людовик с Иоландой подарили ей на свадьбу, и смотрится поистине по-королевски. На голове у нее небольшая корона с бриллиантами, жемчугом и сапфирами – еще одно сокровище, которое Жак Кер извлек откуда-то из своих аладдиновых пещер. «Возможно, корону придется вернуть, – предупреждает Иоланда, – если только не удастся договориться с Карлом или с самим Жаком Кером». Сама Иоланда как вдовствующая королева Сицилии тоже надела корону.

Во главе процессии идут в ярких одеждах пехотинцы и грозные копейщики. За ними следуют рыцари в вычурных нарядах; на них парадные доспехи, а к шлемам крепятся разноцветные страусиные перья. Некоторые несут знамена того или иного герцога. Иные одеты по современной моде: на них облегающие камзолы, чулки-шоссы и широкополые шляпы с перьями, часто украшенные сверкающей брошью. И наконец под всеобщие радостные возгласы появляется король. Перед ним бегут девушки, которые бросают лаванду и другие травы под копыта его коня. Карл едет на своем любимом белоснежном жеребце; тот выгибает шею и фыркает, а ликующая толпа при виде него слегка расступается. Жеребец, в честь философа названный Абеляром, накрыт длинной, до земли, стеганой голубой попоной с вышитыми золотыми лилиями, а на голове у него белый султан из страусиных перьев, который подрагивает с каждым шагом.

– Матушка, – с хитрой улыбкой спрашивает Мария, пока толпа приветственно ревет при виде короля, – а у Абеляра есть Элоиза?

Иоланде удается подавить смешок.

– Есть, милая, и не одна – у него больше детей, чем ты можешь себе представить! Правда, ни одну из его жен не зовут Элоизой.