На миг взгляды их встретились, и оба опустили глаза.
— Канга! — прошептал потрясенный Бахрам. — Ему надели колодку, как обычному вору…
За спинами конвоиров он разглядел домочадцев Панхиквы — его сыновья, жены, снохи сбились в кучку и рыдали, руками закрыв лица. Бахрам представил себя в таком положении — на глазах Ширинбай, дочерей, зятьев, шуринов и слуг его выводят из дома Мистри по Аполло-стрит, — и у него захолонуло сердце. Наверное, такое публичное унижение пережить нельзя, но если до этого дойдет, для него, как сейчас для Панхиквы, важнее позора станет шанс сохранить себе жизнь.
Будто в тумане, Бахрам поплелся домой, Нил шел следом.
— Заточить в колодку человека, который стоит десять миллионов долларов серебром! — Бахрам ошалело покачал головой. — Нет, мир сошел с ума. Окончательно.
12
12
О драгоценная моя Пагли,
Здесь творится нечто совершенно невероятное, из-за чего я пребываю в полном смятении. Столько всего произошло, и даже не верится, что все началось лишь позавчера, но так оно и есть, и это просто не укладывается в голове, ибо день тот задался как нельзя лучше.
Я наконец-то уговорил Джакву позировать мне! Поверь, я потратил немало сил, ибо пришлось упрашивать не только его, но еще и Ламкву, чтобы освободил моего натурщика от обязанностей по мастерской. Художник был весьма несговорчив, поскольку опасался недовольства других подмастерьев, но я предложил ему копию еще одной недавней работы Чиннери, и вопрос решился в мою пользу. В отель я доставил Джакву, точно трофей, завоеванный в битве, и, охваченный ликованием, захлопнул дверь буквально перед носом мистера Марквика, который тащился за нами следом, бурча что-то совершенно непотребное.
Джаква стал моим первым гостем, а он ужасный аккуратист, и я слегка тревожился из-за царившего в комнате беспорядка. Однако мой бедлам его как будто позабавил (так мне хочется думать), поскольку он, увидев башмак на единственном стуле, расхохотался (правда, я не уверен, было ли это знаком веселья, ибо, по моим наблюдениям, порой китайцы смеются, когда чем-нибудь потрясены). К счастью, сей казус не помешал ему усесться, что избавило меня от проблем, поскольку я уже решил, что подам его в позе Иоанна Крестителя с картины Андреа дель Сарто (кажется, я показывал тебе репродукцию сего воистину изумительного произведения, на котором изображен по пояс обнаженный юноша с бесподобной мускулистой грудью). Разумеется, я не дерзнул просить его раздеться, но, ты же знаешь, моя душенька, я не из числа тех бездарей, кои способны писать только с натуры. Спешить вовсе не надо, и потом, в комнате моей прохладно, негоже создавать неудобства Другу (может быть, позже, когда немного потеплеет…).