— Видите, как все тщательно спланировано? — сказал Ноб Киссин-бабу. — Теперь тут и мышь не проскочит. И даже лягушка.

Нил предложил ему осмотреться, и они вместе прошлись по Городу чужаков. Очень быстро выяснилось, что все подходы к анклаву перекрыты: в Свинском проулке, на обеих Китайских улицах, Старой и Новой, стояли пикеты, разворачивавшие обратно всех, кто не имел специального пропуска.

Улица Тринадцати факторий превратилась в этакую нейтральную полосу: черные ходы факторий замуровали еще раньше, а теперь на всем протяжении мостовой стояли солдаты с мушкетами и лядунками.

К закату вокруг анклава установили фонарные столбы, и вечером весь майдан был залит ярким светом.

В индийской фактории царило подавленное настроение; по приказу хозяина Вико, Место и кухонные рабочие долго составляли полный перечень продуктов, хранившихся в кладовой. Как выяснилось, бобов, риса, сахара, масла и муки хватит на месяц, а вот питьевой воды — всего на пару дней.

— Что ж такое они задумали? — сказал Вико. — Может, хотят уморить нас голодом?

Не успела начаться дискуссия, как у входных дверей возникла вереница из кули — оказалось, городские власти распределяли провиант. Индийская фактория тоже получила свою долю: шестьдесят кур, две овцы, четыре гуся, пятнадцать бадей питьевой воды, бочонок сахара, кульки с печеньем, мешки с мукой, кувшины с маслом и еще много всякого другого.

— Ничего не понимаю. — Вико поскреб в затылке. — Нас хотят уморить или откормить на убой?

Всю ночь на майдане трубили морские раковины, звенели гонги, слышались резкие команды Кань-чо! Цау-чо! Поглядывай! Смотри в оба! Уснуть было невозможно.

Утром, наскоро позавтракав в кухне, Нил вышел на майдан и поразился произошедшим переменам: за ночь, точно в сказке, ярмарочная площадь превратилась в строевой плац. Все прежние обитатели майдана исчезли, зато появились вооруженные солдаты, человек пятьсот, а то и больше: одни маршировали, другие несли караул под стягами своих подразделений.

Днем новшества продолжились: в центре майдана бригада рабочих возвела палатку, которую заняла группа толмачей, возглавляемая старейшиной Томом.

Они-то здесь зачем?

Получив задание все выяснить, Нил доложил хозяину: это пункт приема заявлений и жалоб иноземцев. Если, к примеру, чужаку нужно что-нибудь постирать, пусть обратится к толмачам, и они проследят, чтобы заявка была исполнена должным образом.

У Бахрама отвисла челюсть.

— Они держат нас в заточении, но озаботились нашим бельишком?

— Да, сет-джи. Говорят, не хотят причинять нам даже малейших неудобств.