– Что происходит? – в ужасе вскричал один из моих людей, пришпоривая коня. – Откуда их столько? Турки ведь разбиты!

Я огляделся по сторонам. Сотни, а то и тысячи всадников выезжали на поле, подбадриваемые гулом медных труб и барабанов. В гуще боя мне все же удалось разглядеть зеленые и белые знамена отрядов капыкулу – личной гвардии повелителя османов!

– Султан перехитрил нас, – стиснув зубы, прорычал я. – Свои главные резервы он приберег для решающего удара!

Я видел, как сипахи с яростью налетают на нестройные ряды христиан, которые слишком рано поверили в победу. Десять тысяч закованных в сталь всадников – и без того грозная сила, но теперь, когда стяг короля втоптан в грязь, – это смертный приговор всему нашему войску!

– Пока не поздно, нужно предупредить Хуньяди! – крикнул я своим людям, но мой крик тут же потонул в яростном вое наступающих сипахов. Оглянувшись, я понял, что оказался в ловушке. Сипахи были повсюду, окружая мой небольшой отряд.

Резко развернув коня, я попытался ускользнуть от них, но и здесь натолкнулся на острые копья турецких воинов. Османам удалось обойти нас, и очень скоро мы оказались в плотном кольце врагов. Разгорелась яростная битва. Мои люди сражались отчаянно, но противников было слишком много. Турки баграми и арканами стаскивали наших солдат с коней и добивали их на земле своими изогнутыми клинками.

Казалось, что надежды вырваться из окружения больше нет. Но удача все-таки улыбнулась нам – внезапная контратака венгров отвлекла внимание неприятеля. Воспользовавшись этим счастливым шансом, из последних сил и с именем Христа на устах мы бросились на врага и вырвались из окружения, прорвав смертельное кольцо турок.

Свежий ветер бил мне в лицо и я гнал своего коня вперед, не разбирая дороги. В тот миг я понял, что смерть уже распростерла надо мной свои черные крылья, и только чудо уберегло меня от верной гибели!

Но оглянувшись назад, я понял, что радость моя была преждевременной – сипахи продолжали преследовать нас, осыпая градом стрел. Их резвые кони оказались куда расторопнее наших, и уйти от этой погони было практически невозможно.

Внезапно острая боль прошила мое тело. Судя по всему, одна из турецких стрел угодила мне в спину, и легкий кожаный доспех не стал для нее преградой. Из последних сил я натянул поводья, стараясь уйти от столкновения с выскочившим на меня турецким всадником, но руки уже не слушались меня, и я камнем рухнул с лошади. Удар о землю чуть было не лишил меня чувств. Голова яростно закружилась, перед глазами мелькали кровавые пятна, а шум битвы доносился как будто из-за глухой стены. С большим трудом поднявшись на ноги, я выхватил меч. Живым османы меня точно не получат – таково было мое решение, и смерть показалась мне тогда наилучшим выходом.