Салливан вспомнил события той страшной ночи – решимость Лоу выгрузить пассажиров и вернуться на поиски живых среди плавающих обломков; тумаки, которые раздавал Лайтоллер, чтобы отогнать мужчин, которые бросились к шлюпкам и могли погубить всех; судовых механиков, которые даже не пытались покинуть нижние палубы и продолжали работу, поддерживая освещение.

– Они все заслуживают наград и медалей, – произнес он.

Тиллет покачал головой.

– Только они их не получат. Вот капитана Рострона ждут всякие почести за то, что он провел «Карпатию» через лед и подобрал выживших, но экипажу «Титаника» медалей никто не даст, – он вздохнул. – Им достанутся только обвинения.

– Ты это хотел мне показать? – спросил Салливан, постучав пальцем по газете.

– Нет, – отозвался Тиллет. – Переверни страницу.

Салливан перевернул страницу и увидел фотографию женщины, которую сразу узнал.

– Дейзи! – воскликнул он.

– Нет, не Дейзи, – покачал головой Тиллет. – Леди Маргарита Мелвилл, дочь графа Риддлсдауна.

– Но это же…

– Одно и то же лицо, – продолжил Тиллет. – Тебе не показалось странным, что бравый капитан Хейзелтон приехал в Плимут, чтобы забрать двух девушек?

Салливан нахмурился. Дейзи была графской дочерью и, конечно же, не испытывала недостатка в деньгах. Тогда почему она оказалась горничной на «Титанике»?

15 апреля 1912 годаНа борту «Титаника»01:40 (по корабельному времени)Салливан стоял в дверях курительного салона первого класса. «Вот, значит, как выглядит знаменитая английская выдержка», – подумал он, рассматривая бледного молодого мужчину, вцепившегося в каминную полку. Он снял спасательный жилет и стоял неподвижно, рассматривая картину, изображавшую океанский лайнер, входивший в бухту. Салливан знал этого человека. Это был Томас Эндрюс, главный проектировщик «Титаника», всегда сопровождавший капитана на ежедневных обходах и даже спускавшийся в бункер, где Салливан кидал лопатой горящий уголь. Что бы ни случилось с «Титаником», какой бы изъян теперь ни открылся, это бремя лежало на плечах Эндрюса, и он молча готовился заплатить наивысшую цену за то, что его корабль никогда не придет в порт. Курительный салон был полон людей. Некоторые все еще были в спасательных жилетах, кто-то в вечерних костюмах, другие буквально в пижамах. Салливан увидел, что здесь собрались представители финансовой элиты мира – мужчины, посадившие женщин и детей в шлюпки и теперь ожидавшие своей участи. Одни проводили свои последние минуты за выпивкой, другие, собравшись в кружок, склонили головы в молитве, третьи стояли в одиночестве, глядя в пустоту. Четверо по-прежнему играли в карты. Салливан застыл в нерешительности. Он искал выход на верхнюю палубу и понимал, что цель близка. Возможно, дверь в другом конце помещения выведет его наружу, но если нет, то придется возвращаться назад, а времени оставалось все меньше. Он чувствовал, как палуба под ногами ходит ходуном. В любую минуту «Титаник» мог начать свой последний спуск, и Салливан предпочел бы в этот момент оказаться на палубе и уцепиться за что-нибудь плавучее. Он поднял руку, чтобы опереться о дверной косяк, когда сзади его кто-то толкнул. Кудрявая девушка в униформе горничной. Почему она еще здесь? Всех горничных уже отправили в шлюпки. Он глядел, как она решительно двинулась через салон. Она – член экипажа и должна знать, как выйти на верхнюю палубу. Он решил следовать за ней. Девушка задержалась возле стола, за которым четверка картежников вдруг вскочила на ноги и устроила пьяную драку. На секунду ему показалось, что девушка каким-то образом оказалась втянута в потасовку, но потом он увидел, как горничная метнулась вперед и схватила что-то со стола. Он не удержался от внезапного приступа смеха. Она стащила выигрыш и теперь побежала к двери на другом конце курительного салона. Один из игроков, явно не такой пьяный, как его партнеры, пустился в погоню. Салливан отпустил дверной косяк и заскользил по наклонившейся палубе. Корабль застонал. Оставшиеся картежники пытались встать на ноги, но тут мебель начала срываться со своих мест. Игроки повалились в кучу. Салливан неловкой походкой двинулся вперед, расталкивая богачей, хватавшихся за поручни в попытках удержать равновесие. Он распахнул дверь и наконец оказался на палубе.