– Я в хороших отношениях с капитаном Хейзелтоном и могу поговорить с ним. Думаю, нам следует спросить, знает ли он, что от тебя нужно комиссии. Полагаю, он будет со мной откровенен. Если хочешь, я побеседую с ним сегодня же.

Салливан задумался. Разговор с Хейзелтоном означал очередную задержку. Ему придется отложить попытку сесть на поезд до Дувра, чтобы попасть на паром во Францию.

Ему вдруг показалось, что он слышит хриплый голос деда, рассказывающего о темном пятне, брошенном на его семью. Он слышал собственный голос – поначалу детский, обещавший восстановить справедливость. Исполнение обещания задержалось. Можно ли отложить его еще раз?

В твоих силах все исправить. Найди эту женщину и очисти мое имя. Очисти имя нашей семьи

Решение пришло легко. С его дедом поступили несправедливо, но то же произошло и с моряками из машинного отделения. Старик был жив, а они – нет. Он сдержит обещание, данное деду, но голоса, взывавшие к нему из обжигающего ада котельной, требовали, чтобы их услышали немедленно.

Он посмотрел на Тиллета.

– Не знаю, чего они от меня хотят, но я с ними поговорю. Расскажу все, что мне известно.

Кенсингтонские сады

Лондон

Элвин Тоусон

Тоусон пересчитывал вчерашний выигрыш, досадуя, что ему так и не удалось найти партнеров, готовых делать высокие ставки. Пока вновь не станет безопасно пользоваться собственным именем, ему придется довольствоваться игрой на шиллинги и полукроны в захудалых лондонских пабах.

Он не находил слов, чтобы выразить свое недовольство. Ведь цель была так близка! Если бы ему позволили сойти на берег в Плимуте, он бы отыскал эту проклятую горничную! Мелкий выигрыш девчонка могла бы оставить себе. Деньги и золотые часы ничего не значили, но, вернув «Матрешку», он смог бы перестать прятаться и вернуться в круг профессиональных шулеров.

Теперь он понимал, что не стоило прекращать заниматься своим обычным ремеслом на лайнерах. Если бы он не решил попытать счастья на суше, ничего этого не произошло бы. В жизни на борту судна есть нечто такое, что делает наивного человека безрассудным, а значит – легкой добычей. Может быть, дело было в скуке долгого морского путешествия, а может быть – в чувстве, что деньги, проигранные в один день, можно отыграть на следующий, ведь никто никуда не денется, и люди были готовы рисковать.

Тоусон решил расстаться с океаном и снял комнаты в Биаррице осенью 1911 года, движимый лишь усталостью от жизни. Кто-то упомянул о том, как легко разбогатеть за игорными столами во Франции, и он решил обосноваться там на зиму. Говорили, что игроки на модном французском курорте проявляли необычайное безрассудство, которое подхлестывали слухи о близкой войне, сообщения о волнениях в Мексике и новости американской президентской гонки.