— Великолепное место для того, чтобы основать нашу первую колонию, Цезарь, — заявил Нарцисс. — Крепкие торговые связи с цивилизованным миром и идеальное расположение для дальнейшего изучения внутренних рынков.

— В общем, да. Хорошо, — пробормотал император, не слишком вникая в слова своего главного секретаря. — Но мне думается, что в п-первую очередь нужно соорудить с-славный храм в мою честь.

— Храм, Цезарь?

— Ничего особенного, скромный по р-римским меркам храм. Лишь затем, чтобы в-внушать дикарям п-подобающее благоговение.

— Как скажешь, Цезарь.

Нарцисс поклонился и плавно перевел разговор на более приближенные к жизни вопросы развития колонии. Слушая этот разговор, Веспасиан дивился той легкости, с которой было принято решение о сооружении храма. Между делом, по простому капризу императора. И этот каприз будет исполнен — над убогими хибарами туземцев вознесется великолепное многоколонное святилище, как если бы соорудить его повелел сам Юпитер. Разница заключалась лишь в том, что, в отличие от Юпитера, император, сколько бы ни возводилось в его честь алтарей, оставался смертным и, стало быть, уязвимым для убийц. Веспасиан все еще помнил об угрозе покушения, как и о том, что к этому заговору может быть причастна Флавия.

— Как идет подготовка к завтрашней ц-церемонии? — спросил Клавдий.

— Как и планировалось, — ответил Нарцисс. — В полдень торжественное вступление в столицу, потом освящение алтаря Мира, ну а затем, вечером, грандиозный пир в центре Камулодунума. Я получил известие от наших новых союзников. Похоже, прослышав о поражении Каратака, они воспылали желанием как можно скорее засвидетельствовать нам свою преданность. Это драматическое действо разыграется на пиру. Знаешь, как это бывает: дикари, представшие пред очами просвещенного императора, проникаются трепетом перед его мудростью и величием и, движимые душевным порывом, преклоняют колени, принося клятвы в вечной преданности. Зрелище ожидается великолепное. Будет о чем написать в информационных листках — плебсу это должно понравиться.

— Хорошо. Проследи, чтобы все было подготовлено как следует. — Клавдий резко остановился, и следовавшие за императором штабные едва на него не налетели. — Эй, ты слышал мою последнюю фразу? Я ни разу не заикнулся. Вот это да!

Веспасиан вдруг почувствовал, что ему тяжело находиться около этого себялюбца, хотя беспрестанное самовосхваление членов правящей династии во многом объяснялось не только их природной хвастливостью, но и льстивым раболепием окружения. Сам же Веспасиан гордился подлинными заслугами своей фамилии, сумевшей выдвинуться благодаря уму, хватке и настойчивости ее членов. Его дед дослужился в армии Помпея до центуриона, отец, проявив недюжинные деловые способности, разбогател и смог вступить в сословие всадников, а нынешнее поколение — он сам и его брат Сабин — уже могло рассчитывать на видное положение в Сенате. Плохо только, что это положение зависит от воли глупца. Переводя взгляд с императора на вольноотпущенника, Веспасиан вдруг ощутил жгучее желание не зависеть от чьих-то прихотей, а получить то, что причитается ему по способностям и заслугам. В более справедливом мире судьба Рима была бы в его руках, а не в руках этого непригодного ни к чему Клавдия.