— Ты хорошо знаешь эту дорогу?

— Слишком хорошо, — скривился Секунд. — За последние два месяца мне приходилось спускаться и подниматься по ней столько раз, что вспоминать тошно.

— И далеко вниз по склону тянется этот лес?

— Практически до побережья.

— Сплошняком? То есть у нас больше не будет возможности взглянуть, что творится внизу?

Секунд, ненадолго задумавшись, утвердительно кивнул.

— Дерьмо! — Катон закусил губу. Чего ему вовсе не хотелось, так это проделать весь путь вниз по склону, пребывая в полном неведении относительно хода битвы. Однако выбирать не приходилось. Таков был местный ландшафт, и им осталось только спускаться по лесистому склону, надеясь на поражение пиратов. Но, взглянув напоследок в сторону противоположного берега, Катон увидел, что зона сражения сузилась до изгиба залива, куда направляются во множестве лодки и малые суда. Перевес явно клонился не в сторону римлян. Если в ближайшее время ничего не произойдет, пираты попросту задавят их числом.

— Что это? — спросил Секунд, указывая пальцем на море. — Боевой корабль?

Катон взглянул туда, где горный массив круто обрывался в море, и увидел обтекаемый нос выплывавшей в поле зрения триремы. Следом появились и другие корабли, шедшие для пущей быстроты под парусами и веслами одновременно. На глазах Катона и Секунда флот Равенны со всей возможной скоростью спешил к пиратскому логовищу.

Катон с улыбкой повернулся к агенту.

— Говорил же я тебе, что у Веспасиана наверняка есть план.

— Ты прав, — отозвался Секунд, виновато улыбнувшись в ответ. — Но, на мой взгляд, расчет времени у него малость рискованный.

Снова повернувшись к морю, Катон убедился, что его собеседник прав. Чтоб обогнуть мыс и войти в гавань, флоту потребуется около часа, а судя по тому, как оборачиваются там дела, уцелевшим бойцам с первых пяти кораблей столько не продержаться.

…С надстройки на передней палубе своего флагмана Веспасиан отчетливо видел полосу морской воды между двумя горами. Над отдаленным, вдававшимся в залив мысом клубились облака дыма.

У него за спиной барабан павсария отбивал ритм, и каждый очередной всплеск весел отдавался легким вздрагиванием палубы под сапогами. Парус наполнял устойчивый попутный ветер, наиболее благоприятный для выбранного флотом курса. Однако префект волновался едва ли не больше, чем когда-либо за всю жизнь. В нескольких милях впереди сражались и умирали его люди, и он должен был поспеть им на помощь как можно быстрее. Но не только судьба подчиненных тяготила его мысли. Если план провалится и пираты сумеют вырваться из ловушки, Телемах продолжит свирепствовать в Адриатике и перепрячет свитки, за которые сможет затребовать любую цену. А он, Веспасиан, впадет в немилость.