– Нет, – продолжала мать. – Примем на себя обет молчания. А теперь ступай и приходи вечером. Мы будем тебя ждать. А пока что – до свидания.

– Бремя мое будет тяжко, о моя госпожа, но я его вынесу, – сказала Амра, склоняясь перед ней.

– Подумай о том, сколь тяжелее будет видеть его таким же, как мы, – сказала мать, передавая корзину с едой Тирце. – Так приходи же вечером, – повторила она, поднимая на плечо себе кувшин с водой и направляясь к склепу.

Коленопреклоненная Амра проводила их взглядом, пока они не скрылись в отверстии гробницы; затем печально пустилась в обратный путь.

Вечером она появилась снова; с этих пор у нее вошло в обычай появляться у источника утром и вечером, так что несчастные ни в чем не испытывали нужды. Гробница с голыми каменными стенами была все же менее мрачна, чем камера в башне. Им светило солнце, вокруг них расстилался прекрасный Божий мир. Исполненные веры, они могли под открытым небом ждать смерти.

Глава 6 Хитрость Пилата. Поединок

Глава 6

Хитрость Пилата. Поединок

Утром первого дня седьмого месяца – на иврите тишри, иными словами, в октябре – Бен-Гур поднялся со своей кровати в караван-сарае, недовольный всем миром.

После прибытия Маллуха они не теряли время. Верный помощник уже начал розыски в Антониевой башне, начал бесцеремонно, обратившись с прямым запросом к трибуну, выполнявшему обязанности коменданта тюрьмы. Он изложил офицеру историю семьи Гур и все подробности случившегося с Гратом, представив все происшедшее как чистую случайность, без какого-либо злого умысла. Теперь же он разыскивал, объяснил он офицеру, оставшихся в живых членов несчастной семьи, чтобы от их имени повергнуть к стопам цезаря прошение о возврате конфискованной собственности и восстановлении в гражданских правах. Таковое прошение, без сомнения, будет удовлетворено в результате расследования по повелению императора, начала которого друзья семьи ничуть не опасались.

В ответ трибун поведал об обнаружении в башне двух заключенных там женщин, дал Маллуху прочитать составленный им меморандум и даже позволил переписать его.

После этого Маллух поспешил к Бен-Гуру.

Бесполезно описывать эффект, который эта ужасная история произвела на молодого человека. Ни слезы, ни даже страстные рыдания не могли облегчить его. Бен-Гур долгое время сидел с побелевшим лицом и стесненным сердцем. Не замечая никого вокруг, он, уставясь в одну точку, повторял:

– Прокаженные, прокаженные! Моя мать и Тирца – прокаженные! О Боже!

Наконец он пришел в себя и поднялся.

– Я должен найти их. Возможно, они умирают.