Солдаты тотчас взялись за дело; постепенно образовался коридор шириной в десяток шагов. Катон попутно подобрал парфянский колчан и стрелами из него выложил границу прохода.

— Вторая Иллирийская! В колонну и за мной!

Колонна спешно прошла коридором и дальше двинулась по телам на той стороне. Катон видел, как в сотне шагов впереди враг прет через проделанный проход. Вот уже со стуком щитов и скрипучим лязгом клинка о клинок две силы сошлись, давя одна на другую. Катон, отсчитывая шаги, пробежал вдоль прохода и занял место во главе своей колонны. Земля вокруг была усеяна телами, из которых многие все еще шевелились; раненые враги боязливо провожали глазами продвижение римлян. Лошадей тоже было немало — слоняясь без всадников, они бесцельно копытили землю. Выверив для когорты безопасные границы прохода, Катон взмахом ее остановил.

— Напра-во!

Он подозвал ближнего оптиона:

— Доведи до всех: по моему приказу к броску мне нужен самый громкий боевой клич из всех, какие я когда-либо слышал. Самый громкий, понял? Давай-ка дадим этим ублюдкам, а заодно и Макроновым драгоценным легионерам урок, который они вовек не забудут!

Пока его послание шло по рядам, он вместе с сигнифером занял место в главе третьей центурии, по центру построения, дожидаясь, когда приказ дойдет до всех. Справа впереди слышен был отчаянный шум: там люди Макрона не на равных бились с повстанцами. Катон вынул меч и, набрав в грудь воздуха, воззвал:

— Вторая Иллирийская — вперед!

Построение двинулось вперед не вполне ровно, так как приходилось ступать по убитым и раненым парфянам. Однако подойти к месту боя надо было сплошным, а не разорванным строем, и потому Катон крикнул офицерам, чтобы они при движении ровняли ряды. Вот сквозь пыль проступили силуэты, и через несколько шагов стал виден фланг повстанческой колонны. Регулярное воинство Артакса находилось спереди, остальное же составляли ополченцы — вооруженный сброд, при виде вынырнувших из завесы римлян в ужасе выпучивший глаза. На парадные церемонии времени не было, и Катон коротко скомандовал:

— В бой!

Голос его потонул в громовом реве ауксилиариев, бросившихся на разномастный фланг повстанцев. К этому внезапному броску они просто не были готовы. Кто-то скачком повернулся к новой угрозе — ноги напряжены, щиты выставлены, клинки вскинуты. Другие пустились наутек, бросая по дороге оружие. Большинство просто застыло, словно впав при виде орущей когорты в транс. Спустя мгновение Вторая Иллирийская врезалась в повстанческий фланг. Дикий бездумный рев Катона оборвался, едва он поднял щит и вломился в упругую массу вражьих тел.