— Пращники, назад!

Последние пули прожужжали в сторону плотной массы неприятеля, и ауксилиарии, перекинув ремни через плечи, поспешили возвратиться в строй.

— Готовимся к стрелам! Укрыться!

Команда многократно разнеслась по рядам, и римляне дружно встали на колено за поставленными наземь щитами, чуть накрененными назад для увеличения площади укрытия, уж каким бы скудным оно ни было. Из отдаления, где-то за гулом копыт парфянской конницы, донеслось взревывыние буцин: значит, двинулось вперед основное построение римлян.

— Теперь уже недолго, ребята! — подбодрил Катон. — Надо лишь продержаться, пока Лонгин не наддаст им сзади!

— Что я говорил? Главный у нас завсегда любитель позадирать тогу! — крикнул чей-то голос, вызвав громовой раскат хохота.

— А ну, кто это сказал? — взвился Парменион. — Что за оболтус? Уж не ты ли, Кальпурний? Точно ты, я тебя узнал! Ну смотри: когда все это кончится… ставлю тебе чарку!

Снова гогот, и Катон улыбнулся этому подзадориванию верного центуриона. Как раз оно людям сейчас и нужно. Примерно то же вполне мог бы брякнуть и Макрон, а Катон почему-то считал для себя зазорным.

— Стрелы! — выкрикнул голос, и смех мгновенно смолк. Люди напряженно пригнулись.

Темные стебли засвистали в воздухе; мгновение, и они стали тукать о щиты и с шелестом впиваться в корку пустыни. Катон, пригнув голову, как мог вжался своим жилистым телом в убогое, но все же убежище щита. Оглядевшись, он удовлетворенно отметил, что из людей пока никто не пострадал. Разреженное пространство строя и щиты под углом служили свою службу исправно: настолько, что парфяне теряли терпение от отсутствия видимого успеха, тем более что сзади поджимали римские легионы.

Во вражеском обстреле образовалось затишье, и Катон, рискнув выглянуть из-за щита, увидел, что парфяне погоняют своих коней в расчете сократить дистанцию, чтобы отстреливать оттуда римлян с куда большей точностью, а там уже броском прорвать их неплотные ряды.

Вот они рванулись галопом, с лицами, полными куражливого веселья в предвкушении легкой расправы. И тут передние наткнулись на пояс заградительных чесночин. Безусловно, кому-то из них удастся его преодолеть не наколовшись. Но многие, а может, и большинство, будут уже не столь везучи, а те, кто сзади, замнутся в нерешительности: пересекать этот коварный пояс или нет. Они-то и станут превосходной мишенью для Балта с его лучниками.

Стук копыт внезапно пронзило ржание раненых коней и удивленные крики их седоков. Несколько животных впереди словно просело, еще несколько повалились на бок. Один всадник, успешно перемахнувший заграждение, обернувшись, при виде хаоса у себя за спиной с немалым удивлением натянул поводья. Катон указал на него сидящему рядом на корточках ауксилиарию: