На момент, когда вокруг Артакса и его телохранителей сомкнулось кольцо, рядом с Катоном стояло с сотню человек; остальные были рассеяны по полю. Ярясь друг на друга глазами, обе враждующие стороны натруженно дышали. В воздухе, если не считать отдаленных отзвуков сражения, стояла тишина, готовая, впрочем, в любую секунду расколоться.

Катон, выпрямившись в полный рост, поднял меч, тем самым привлекая внимание своих людей.

— Вторая Иллирийская! Стоять на месте!

Солдаты вблизи оглянулись, некоторые из них с удивлением, но тем не менее замерли в ожидании, что дальше прикажет командир. Катон же повернулся к повстанцам.

— Князь Артакс! Ты побежден. Парфяне разбиты. Кончилось твое восстание. — Катон сделал паузу, давая этим словам усвоиться, после чего продолжил: — Сопротивляться бессмысленно. Пощади жизни своих людей. Пожалей их. Сдайтесь с миром, сложите оружие.

Ответа не послышалось, во всяком случае поначалу. Артакс лишь затравленно, исподлобья поводил глазами. Вот один из его воинов, оглянувшись, стал нерешительно клонить копье книзу.

— Врешь, тля! — ощерясь, вдруг исступленно выкрикнул Артакс. Глаза его блеснули черной молнией. — Не видать тебе победы! Смерть псам!

Он выхватил копье у ближнего из телохранителей и швырнул его в сторону Катона. Бросил он его наобум, но с такой силой, что стоявший рядом со своим префектом ауксилиарий, не успев отскочить, оказался пронзен им насквозь. Острие вышло со стороны спины в фонтане крови и брызнувшей наружу плоти. Конвульсивно дернув руками, он со стуком выронил свой щит и меч, а упав, успел лишь раз дрыгнуть ногами. Из горла у него, пенясь, хлестнула кровь.

— Бей тварей! — срывающимся от ярости голосом провопил один из солдат. — Насмерть бей!

Прежде чем Катон успел воспрепятствовать, ауксилиарии с бешеным ревом метнулись на телохранителей. Копья с треском отлетали от массивных римских щитов. Тем не менее те, у кого удары были помощней, умудрялись пробивать их насквозь; один повстанец даже неглубоко ранил ауксилиария в плечо. Тут за дело взялись еще и их подоспевшие с другой стороны товарищи из смежной когорты. Пользуясь тем, что щиты у них крупнее, да и числом их больше, они стали теснить приросшего к месту врага. Копья телохранителей продолжали мелькать у ауксилиариев поверх щитов, вскользь бить по округлым шлемам, отскакивать от панцирей. Одновременно римляне, поднимая щиты и пригнувшись за ними, нажимали на врага со всех сторон. В ближнем бою у их коротких мечей было преимущество, и как только меж щитов неприятеля возникала щель, они тут же секли обнажавшиеся за ними конечности. Кое-кто рубил по древкам мелькающих сверху копий, а то и вышибал их у повстанцев из рук.