Минутная задержка могла если не окончательно помешать, то, во всяком случае, повредить погоне. Но все равно! Он приказал остановить судно и спустить шлюпку, которая тотчас же направилась к тому месту, где еще держался на воде утопающий.

Фрике захватил его за полосатую фуфайку как раз в тот момент, когда незнакомец уже начинал скрываться под водой.

— Эй, ты… Разве так хлебают из большой чашки, даже не подав голоса, не позвав на помощь!.. Слушай, паренек, раскрой-ка свой клюв да втяни в себя воздух!..

Утопающий зачихал, закашлялся.

— Как же ты глуп! Ты разинул свой клюв под водой… Вот так манера дышать! Нет, послушай, приятель… Ты уж лучше без глупостей… Руки долой… Не то я ударю!

Но утопающий уже ничего не слышал: он бессознательно вцепился в мальчугана.

Фрике почувствовал, что движения его парализованы и сам он лишен возможности двигаться. Осознавая всю опасность подобного положения, он крикнул:

— Да полно же тебе… Пусти меня!.. А, ты сжимаешь еще крепче! Ну так вот же тебе! — И он ударил утопающего кулаком прямо в лицо. Удар ошеломил его; матрос выпустил Фрике и остался совершенно недвижим.

В этот момент подошла шлюпка. Еще секунда, и было бы уже поздно. Мальчуган поддерживал над водой голову утопающего. С помощью экипажа шлюпки несчастного втащили в нее в совершенно бесчувственном состоянии.

— Премии за его спасение, конечно, не выдадут, но зато этот висельник кое о чем нам расскажет… Эй, да я знаю эту физиономию… Да, да… этот самый гражданин стоял возле меня, когда я сводил свои счеты с немцем. Я отлично помню; он был даже как будто рад, когда я расправился с этим нахалом… Конечно, он занимается скверным ремеслом, но, в сущности, это неплохой парень!

Человек сел на койке, как будто подкинутый электрическим током.

Человек сел на койке, как будто подкинутый электрическим током.

Неисправимый болтун еще договаривал эти слова, когда шлюпка причалила к судну и экипаж ее поднялся на палубу. Спасенного немедленно перенесли в лазарет.

Обморок, последовавший от того, что несчастный захлебнулся, а также отчасти и вследствие удара, нанесенного ему Фрике, был весьма непродолжителен.

Человек, которого усердно массировали двое дюжих матросов, привыкших кирпичом и швабрами наводить чистоту на палубе, вскоре раскрыл глаза, громко чихнул, затем сел на койке, как будто подкинутый электрическим током.

Он даже не смутился, увидев кругом чужие, незнакомые ему лица. Как человек, привыкший ко всякого рода самым невероятным опасностям и случайностям жизни, он выжидал, припомнив и свое падение в воду, и свои, как он полагал, последние минуты борьбы со стихией.