– Спит, господин. Отсыпается. Если хочешь, мы его разбудим и пришлём к тебе.

Тигеллин некоторое время думал, потом отрицательно качнул головой:

– Нет, не надо. Просто скажи ему, что я вернулся, так что, когда утром труба сыграет побудку, пусть он возвращается к своим обычным обязанностям.

– Есть, господин.

Центурион молча смотрел на них, пока Макрон не покашлял.

– Что-нибудь ещё, господин?

– Не знаю, не уверен… Вам мне больше нечего сообщить?

– Не понял, господин? – невинным тоном осведомился Макрон.

– Меня интересует, есть ли у вас какие-то конкретные приказания на сегодня?

– Приказания, господин? – вмешался Катон. – Не понимаю.

– Перестань валять дурака, Капитон. Ты, Калид и я достаточно хорошо знакомы с центурионом Синием и его друзьями, чтобы понимать, что мы намеревались сделать. Так что не стоит притворяться, что вы не в курсе дела. Ещё раз спрашиваю: Синий отдавал вам какие-нибудь приказания на сегодняшний день? – Тигеллин чуть подался вперёд, пристально изучая взглядом то Макрона, то Катона. – Ну?

Катон почувствовал, как быстро забилось у него сердце, и даже испугался, что эта внутренняя дрожь может как-то проявиться в выражении лица. Он постарался сохранить спокойное, нейтральное выражение, глядя на центуриона немигающими глазами. Было искушение отрицать всё и вся и вообще сыграть тупого недоумка. Но было понятно, что Тигеллину известно об их связи с Освободителями, видимо, из разговоров с центурионом Синием или, возможно, с каким-то другим заговорщиком, более высокого ранга в их иерархической цепочке. Также понятно, что он подозревает, что их приказы от него самого скрыли.

И внезапно его осенило. Катон понял, что Тигеллин боится точно так же, как и он сам. Если его хозяева и впрямь отдали какие-то специфические приказы либо Катону, либо Макрону, либо им обоим, то становится ясно, что ему они не до конца доверяют и не желают делиться с ним подобной информацией. Хуже того, они вообще могут разувериться в Тигеллине, не доверять ему теперь до такой степени, что вполне способны организовать ещё одно, отдельное покушение на императора, если Тигеллину ничего не удастся сделать. Катон чувствовал, что отвечать нужно быстро, прежде чем центурион не навалился на Макрона. И он принял решение. Если Освободители намерены в самое ближайшее время попытаться свергнуть императора, значит, необходимо разрушить их планы.

– Да, господин, – осторожно ответил он. – Синий сообщил мне о данном тебе приказе и сказал также, что именно мне нужно будет довершить дело с убийством, если у тебя это по какой-то причине не получится.