– Вот дерьмо! – Макрон скрипнул зубами. Он был в десяти шагах от Катона, и путь к нему перекрывали несколько сражающихся бойцов. Катона нужно спасать, но одновременно нужно преследовать Цестия, не дать ему скрыться. И тут Макрон заметил центуриона Плаута – тот поразил своего врага, прижатого к другому концу стола, на котором барахтался придавленный противником Катон.

– Плаут! – крикнул Макрон.

Центурион резко обернулся к нему, и Макрон мотнул головой в сторону Катона:

– Помоги ему!

Плаут глянул на стол и кивнул, а Макрон тут же выбрался из схватки и рванул следом за Цестием. Главарь бандитов уже успел раскидать в стороны столы и скамейки и пробрался в другой конец пещеры. Вот он достиг подножия лестницы, сунул меч в ножны и прыгнул сразу на вторую перекладину. Ухватился руками за толстые поперечные брусья над головой и начал подниматься по лестнице с завидной ловкостью и быстротой, так что когда до лестницы добрался Макрон, бандит был уже вне пределов досягаемости. Калиги Цестия уже скребли по карнизу над верхней ступенькой, когда Макрон начал карабкаться следом за ним. Он успел подняться футов на шесть, когда почувствовал, что лестница под ним шатается. Он инстинктивно прижался к ней и посмотрел вверх. Сверху над ним нависал Цестий. Он старался оттолкнуть лестницу от стены, от карниза. Макрон поначалу решил, что лестница стоит под слишком острым углом, чтобы Цестию удалось её оттолкнуть, но бандит вытянул ногу и пнул лестницу изо всех сил. Лестница отклонилась назад, на мгновение замерла в неустойчивом положении, а потом медленно начала падать в пещеру, увлекая с собой Макрона.

Красный туман продолжал застилать глаза Катону, и сквозь него он смотрел в лицо человеку, старавшемуся его задушить. А у того на губах пенилась кровавая слюна от прокушенного языка, и её капли падали Катону на щёку. Бандит изо всех сила сдавливал ему горло, это было мучительно больно, и Катон, собрав все силы, стал отбиваться от противника ногами, пинать его калигами, а потом ударил его кулаком левой в лицо, ещё и ещё раз, сильнее и сильнее. Он отчаянно сопротивлялся, но при этом вроде как видел себя сверху – с глубоким сожалением и печалью от столь бездарной, позорной смерти в пещере, от рук похабного уличного разбойника, да ещё и воняя при этом дерьмом. Едва ли достойный конец для увенчанного наградами солдата, намеревавшегося жениться на дочке сенатора. При этой мысли его сердце заполнила тоска по Юлии и откуда-то вдруг пришла решимость ни за что не подохнуть в этой гнусной пещере. Он напряг шейные мышцы и как можно сильнее прижал нижнюю челюсть к груди. Он перестал хвататься за руку противника и терзать её ногтями, а вместо этого изо всех сил засадил пальцами ему в глаза.