В умении хранить секреты других людей я почти сравнялась с Терезой. Я так и не сказала Лори, что Квик вполне могла быть его тетей – тетей, которую он неоднократно встречал, не осознавая их подлинной связи. Наверное, я не хотела запускать какую-то цепную реакцию, не имея достаточного подтверждения, к тому же Квик умерла. Вероятно, Лори почувствовал бы себя хуже от такого запоздалого знания о других членах своей семьи. В папке Квик упоминала о связи Сары и Исаака, но не о беременности. Я знала, что Сара Шлосс – мать Лори, что она была беременна, когда вернулась в Англию, потому что об этом мне сказал Лори. Но можно было утверждать, что, учитывая временные рамки событий, Тереза (а значит, и Квик) не знала о беременности Сары, когда у той была связь с Исааком. Таким образом, Квик могла и не осознавать возможного родства Лори и ее брата.

Это, конечно же, оставляет без объяснений тот факт, почему в телефонной книге Квик был адрес Скотта и почему она интересовалась его матерью. Возможно, это как-то связано с ее собственным расследованием, которое она вела по поводу картины Лори, пока рак не стал отнимать у нее слишком много сил. Иногда я задаюсь вопросом: когда Квик посмотрела на Лори, узнала ли она в его лице черты своего брата? Или она видела в его чертах сходство с Гарольдом Шлоссом? А может, она вообще об этом не думала? Так или иначе, у нее никогда не вызывало большого энтузиазма, что Лори был моим парнем.

Нужно было только еще раз взглянуть на фотографию Исаака Роблеса, чтобы разглядеть сходство между ним и Лори; однако у Гарольда тоже были темные волосы. Отцовство Лори по-прежнему остается под вопросом. Порой я думаю, что, возможно, и сам Лори это подозревал, учитывая то, как уклончиво говорила Сара о его отце. И все же я никогда не забуду, как он попросил у Рида копию фотографии Исаака Роблеса.

Некоторые полагают, что я напрасно хранила молчание все эти годы. Все же те редкие картины Исаака Роблеса, которые появляются на рынке, продаются за астрономические суммы. Олив Шлосс заслуживала своего триумфа как художник, а Лори заслуживал того, чтобы узнать всю историю целиком. Однако существует ли такое явление, как вся история целиком, или триумф художника? Существует ли единственно верный способ смотреть сквозь стекло? Все зависит от того, как падает свет. Тереза Роблес стала свидетельницей того, какую пользу может принести анонимность, да и я в этом убедилась, читая историю Олив. Насколько я понимаю, ей очень нравился псевдоним. А самым главным для нее всегда была работа.