Дюма медленно выдохнул, пока у него в легких почти не осталось воздуха. Так ему советовала Анна. Когда ему показалось, что он успокоился, писатель сказал:

– Это я, Фрушар, месье Дюма!

Фрушар вскочил. Он чуть не рухнул на пол вместе с троном, но удержался. Писака заковылял к двери, наступив на гору пепла. Взметнулась пыль. Он помахал себе перед лицом.

– Когда мы виделись в последний раз, – продолжил Александр, – я дал вам один совет. Помните?

– Какой совет? – Фрушар кашлянул. – Что вы здесь делаете? Вас давно должны были убить. Вы предатель, Дюма.

Со стороны входа послышался шум. Александр продолжил:

– Тогда я посоветовал вам вдохнуть в персонажей жизнь. Говорить о них недостаточно. Никто не поверит вам, напиши вы: Александр Дюма – злодей, предавший французское государство. Вам нужно доказать обвинения.

Фрушар провел рукой по волосам. Внезапно он снова превратился в бездарного писателя с фабрики романов.

– Я и пытался это сделать. И у меня получилось. Насколько мне известно, из-за моих строк вас объявили врагом государства. Я выдумал о вас больше лжи, чем из меня смогут выжечь в чистилище. Читатели верили каждому моему слову. Вы должны признать мой талант, месье Дюма.

– Я признаю, что вы не способны смириться с поражением. Вы распространились в моем шато словно водяная зараза. Вы осквернили мой дом и наговорили обо мне лжи, хуже которой и быть не может.

Теперь от самообладания не осталось и следа. Александр попытался взять себя в руки, чтобы холодно спровадить Фрушара, как он и собирался. Но у него ничего не вышло. Он был Дюма. И он всегда им останется.

Опустив голову, он направился к Фрушару, стоявшему посреди устроенного им разорения. Теперь писака вызывающе вздернул подбородок.

– Давайте, поколотите меня, месье! Избейте как следует! Я отомщу вам за каждую сломанную кость и каждый синяк. Ведь злодеем считают не меня, а вас. Статьи в «Мушкетере» были подписаны вашим именем. Сейчас я вызову жандармов. Выбирайте: или вы остаетесь в своем бывшем доме и ждете, пока вас схватят. Или отступаете по доброй воле.

Александр стоял на месте. Он тяжело дышал. Взгляд его снова стал ясным. Ему не нужно было марать руки о Фрушара.

– Жандармы, – сказал он, – уже здесь.

Писатель указал на дверь белого салона. За маленькими квадратными окошками виднелись две фигуры. В шахматных квадратах стекла их тела раскололись словно в калейдоскопе. В комнату глядели лица Кюнена и Фульширона.

Фрушар вздрогнул. Он выставил вперед ногу, не дав полицейским зайти. Жандармы затрясли ручкой. Затем они принялись толкать дверь. Фрушар уступал сантиметр за сантиметром.