Задыхаясь от жалости и тревоги, Кэт воскликнула:

— Леди Мэри, дорогая моя, давайте вернемся и позовем кого-нибудь.

— Нет, ни за что, — упрямо возразила леди Мэри. — Мы пойдем вперед. ОНИ заговорят, как только смогут.

Сэр Ричард открыл глаза и попытался пронзить взглядом густую темноту, предвестницу рассвета. Голос все еще отчетливо звучал в его ушах, женский голос.

— Кто там? — крикнул он.

Ответа не было, но ему казалось, что он слышит дыхание, шуршание платья со стороны северного окна. Он наугад протянул руку за спичками, лежащими на туалетном столике, и уронил коробку на пол.

— Черт подери! — громко выругался он.

Зная, что ему все равно нужно найти спички на тот случай, когда придется воспользоваться свечой, он зажег лампу в изголовье. Встав с постели, он опустился на колени. От соприкосновения с холодными плитами пола колени сразу замерзли. Он пошарил под кроватью, но спичек не было.

— Черт возьми! — снова выругался он, стиснув зубы.

Он с трудом поднялся, нашарил свои тапочки и подошел к окну, больно ударившись ногой о край письменного стола. Окно было открыто. Бледнеющая луна освещала заросли тисса в аллее и лужайку. Издали слоны вырисовывались очень четко и казались огромными на фоне своих черных теней. Больше ничего не было видно. Высунувшись наружу, он позвал:

— Эй, вы, там! Говорите!

Никто ему не ответил, лишь стая маленьких пичужек испуганно вспорхнула из тиссовых зарослей.

— Так это были вы, шпана! — ухмыльнувшись, пробормотал он.

Некоторое время он стоял у окна, с наслаждением вдыхая влажный воздух, очищенный недавним дождем, затем зевнул и шаркающей походкой вернулся в постель, наткнувшись по дороге на пропавшие спички. Он долго и старательно пытался уснуть, но тщетно. События последних двух дней проплывали в его памяти, и он восстанавливал каждую их деталь. Ах, этот американец! Он завидовал его молодости, его жизнерадостности и спокойной уверенности в себе. Боязливая мысль пришла ему в голову. Уже не раз молодежь из других стран приезжала в Англию, дабы впрыснуть в нее свою молодую энергию. Даже здесь, в его собственном замке, молодые датчане, приехавшие из Франции как победители, создали своим мужеством новую жизнь. Он снова зажег лампу и взял книгу.

«О, Франция! — писал почтенный летописец, — ты простираешься на земле, израненной многочисленными убийствами… Но вот появляется новая раса, вышедшая из Дании… Между вами был заключен союз, и эта раса будет носить твое имя и твою славу…»

«О, как плодотворно оказалось слияние, — продолжала древняя книга, — римской античности с новыми силами молодой расы!»